Басмания
Музей под открытым небом
Басманный район — один из самых красивых районов Москвы. Он известен и популярен, в том числе, благодаря творчеству художников, которые создают свои произведения, вдохновляясь причудливым сочетанием разных эпох на относительно небольшом пространстве. В этом году Музей Басманного района приглашает жителей больше узнать о районе на тематических выставках современных художников, которые проходят прямо на площадках избранных магазинов «Пятёрочка» в рамках взаимодействия проектов «Музей шаговой доступности» и «Забота о сообществе»!
Картины — это работы художников, посвященные улицам и домам Басманного, выполненные в разных техниках: от цветных карандашей и маркеров до живописи маслом.
В выставке приняли участие: Алёшин Дмитрий, Богданова Ирина, Быков Владислав, Васильчикова Алина, Вольвак Инна, Гимеин Алексей, Дергилёва Алёна, Ельницкая Вера, Жигалова Светлана, Качанов Владимир, Мустафина Дильбар, Николаева Ирина, Ризотто Василиса, Улумбеков Искандер, Фирстова Анна, Щербинин Владимир, Щербинина Мария.
Кроме того, каждый вторник с марта по сентябрь в 19:00 от одной из 4 районных «Пятёрочек» стартуют бесплатные экскурсии от лучших краеведов Москвы. Подробное расписание — на главной странице сайта.
Проект «Музей шаговой доступности» реализуется РОО ЭКО «Слобода» при поддержке Фонда Президентских грантов в сотрудничестве с программой ТС «Пятёрочка» «Забота о сообществе».
Данная страница — это онлайн-версия второй выставки Басмании, представленной в «Пятёрочках».
Здесь вы сможете не только подробнее рассмотреть картины и найти соцсети художников, кликнув по иконке рядом с именем автора, но и прочитать познавательные сопроводительные тексты об изображенных местах, написанные краеведом Фёдором Дядичевым. Для этого достаточно нажать на стрелку справа от названия интересующей вас местности.
Качанов Владимир
Потаповский – один из тех переулков в центре Москвы, где по выходным не бывает праздно шатающихся людей. Почему так происходит – совершенно непонятно. Исследователи полагают, что случилось это из-за сноса главной местной достопримечательности – Успенского храма, на месте которого сейчас разбит сквер на углу с Покровкой. Собственно, в стародавние времена переулок так и назывался – Большой Успенский, и только в 1922-м году он получил современное имя по некоему Петру Потапову, который то ли строил, то ли украшал наш храм (об этом было написано в закладной табличке). Еще одна возможная причина пустынности – зашкаливающее количество интересных мест в районе: у многих просто не остается сил преодолеть весь полукилометровый маршрут по улочке. Однако предлагаю собраться с силами и отправиться в путешествие.
Главное, зачем сюда стоит приходить – посмотреть на довольно целостную застройку, сохранившуюся с начала XX века. Даже внушительный доходник Заварского (№10) вписался сюда – стоит заглянуть в парадку, чтобы увидеть необычные росписи потолков. А конструктивистский гигант «Военный строитель» (№9-11) как бы приглашает в путешествие в прошлое.
Но московской интеллигенции (не побоюсь этого слова) переулок, а конкретно здание с колоннами (усадьба Головиных, дом №8), что изображено на нашей картине, запомнилось культовым и во всех смыслах культурным заведением «Проект О.Г.И.». Пройдя в арку ворот, надо было свернуть направо и нырнуть в непримечательную дверь. Дальше вела крутая лестница, по которой гости с конца 1990-х попадали в совершенно иной мир. Сюда приходили не столько попить-поесть, сколько послушать стихи, посидеть в одиночестве, поплясать, но, главное, пообщаться. Здесь была своя андерграундная атмосфера, которая стала улетучиваться к концу 00-х и закончилась с закрытием клуба 1 июня 2012 года. Но идея, как таковая, не умерла. Талантливый бизнесмен и издатель (ОГИ расшифровывается как «Объединенное гуманитарное издательство») Дмитрий Ицкович продолжил создавать «душевные» клубы и бары. Среди его проектов были московские «Билингва» и «ZaVtra», ряд питерских заведений, а несколько лет назад в районе Покровки открылась рюмочная «Зинзивер» (название тоже литературное), которая уже успела насолить местным жителям атмосферой руин-бара, низкими ценами и толпой страждущих. Но до подвала на Потаповском бару далеко…
Кстати, пройдя через двор усадьбы Головиных можно посмотреть на исторические каретные сараи, а также увидеть главную жемчужину этих мест – отреставрированные палаты Сверчкова.
Есть подобие благоустроенной Москвы, и есть неповторимый оригинал. Вот на картине именно он. Это та старая Москва, уже значительно порушенная к Олимпиаде, но все еще ламповая. На дворе 1984 год, середина сентября. На улице вот уже неделю льет дождь и, кажется, он уже не прекратится до самой зимы. Может быть, еще случится «бабье лето» или уже все? А потом снег, слякоть. В Москве же жуть как промозгло осенними днями, а отопление все никак не включают. А кому жаловаться, чего толку. Только вот чаи гонять да пироги с капустой кушать. Может быть, дойти до «Кулинарии», вон она, там, за углом. Ведь никто и не заметит, а копеек десять в копилке есть. Может быть, чего осталось вкусненького. А то от домашней еды уже на стену лезу. Блинчиков бы с мясом. Интересно, что они добавляют в начинку, что становится так вкусно? Надо попытать, вдруг расколются.
Почти четыре часа, пора принимать лекарства. Интересно, если бы в той нарядной церкви все еще служили бы – мешал бы мне колокол пить лекарства или наоборот, успокаивал. Надо будет обязательно взять пластинку с ростовскими звонами. Соседка баба Шура говорит, что от любого недуга помогает, даже от простуды. От последней вряд ли, ну а вдруг. А что, если вылечусь, тогда придется в поликлинику тащиться, а потом в школу. Не буду слушать никакие звоны. Сказки все это. Лучше здесь у окна посижу, пока окончательно не стемнело.
Скоро родители с работы вернутся, надо побольше чаю выпить, чтобы лицо покраснее было. Может, пожалеют и купят вкусность мне какую. Мама обычно на троллейбусе приезжает, вон, кстати, идет – интересно, это номер 19 или 45. Если 45-й, то хорошо, можно высматривать знакомую фигуру в окно. Хотя там дождь, не разберешь ничего.
Интересно, как будет выглядеть это перекресток спустя лет сорок-пятьдесят. Наверное, все эти маленькие домики снесут и построят большие проспекты, со стадионами и жилыми домами. Нельзя же вечно жить в коммунальной квартире? У каждого члена семьи будет своя комната, можно будет разгуляться. Но если все снесут, то что будет с «Кулинарией»… Думаю, переедет – куда деваться. Прогресс!
Меж тем минуло сорок лет, снесли не маленькие домики на углу Солянки и Забелина, а монструозную гостиницу «Россия», которая была одним из символов города. Даже «Кулинария» за углом осталась на месте, только вывеску сменила. Троллейбусов больше здесь не ходит – бессмысленно искать и маршруты 19 и 45. Неизменным осталось лишь одно – промозглая осень и мучительное ожидание тепла в чугунной батарее.
Есть в названии Лялиного переулка, что такое домашнее, уютное. Но прогулка по улице милым путешествием не покажется – это настоящий квест по архитектурным стилям и эпохам, который предстоит пройти каждому, если, конечно, захотеть.
Но начнем с названия – к лялькам-деткам оно никакого отношения не имеет. Имя переулка было дано по одному из местных домовладельцев, Пимену Лялину, простолюдину, который приглянулся императрице Елизавете, за что был возвышен, получил звания, земли и должность камергера при императорском дворе.
Вообще, облик переулка определяют доходные дома, большинство из которых было построено на рубеже XIX—XX веков. Но встречаются и небольшие уютные усадьбы, особенно в самом начале, у Покровки, где, благодаря изгибу улицы, можно почувствовать себя в классическом «старом городе». Но главная местная достопримечательность – это Лялина площадь, московские «пять углов». Тут представлено большинство стилей столичной архитектуры. Перечислим по порядку. Ампир – усадьба Попова-Елагина (Лялин пер., 10/14). Эклектика – вычурная многоэтажка архитектора Павла Заруцкого (Лялин пер., 7/2) и простенькие кирпичные доходники (Малый Казенный пер., 1 и Большой Казенный пер., 1/2). Модерн – величественный доходный дом работы Ольгерда Пиотровича (Лялин пер., 8с1). Сталинский классицизм – типовая школа (Лялин пер., 12с1). Брежневский стиль – «башня» для советских летчиков (Большой Казенный пер., 4). Лужковский стиль – бетонный монстр с вентфасадами (Малый Казенный, 3). Фуф, вроде всё.
Еще одна определяющая часть нашей улицы – Библиотека №18 им. Жуковского и памятник поэту. Как же связан учитель Пушкина с этим местом? Да никак. Читальня получила его имя только в 1982 году, в честь 200-летия Василия Андреевича, а бюст по соседству поставили в 2008-м, к 225-летию автора.
В самом конце переулок упирается в массивный особняк зеленого цвета – это усадьба Морозовых с потрясающей красоты лепниной. Главный дом был построен в 1879 году архитектором Михаилом Чичаговым, автором здания Театра Корша в Богословском переулке и особняка Алексеевых на Пречистенском бульваре. В 1900 году декором интерьеров занимался Федор Шехтель, а панно на тему «Фауста» для приемной и кабинета писал Михаил Врубель. Последний владелец особняка Алексей Морозов не стал промышленником — его главной страстью было коллекционирование антиквариата. После революции Морозов поселился в двух комнатах своего бывшего дома, став хранителем бесценного собрания, которое впоследствии было распределено по музеям.
Чистые – одна из главных точек притяжения столицы. Здесь можно встретить местных жителей, гуляющих с собаками, и клерков, вышедших подышать к пруду из душных клеток офисов. Туристов с фотокамерами и воркующие парочки. Но чистыми Чистые пруды (пруд) были не всегда и уж тем более не всегда тут можно было гулять, не опасаясь за свою жизнь. Но обо все по порядку.
История этих мест довольно противоречива. Долгое время считалось, что в древности тут располагались Поганые пруды, названные так то ли по языческим капищам, то ли из-за запаха – по соседству находилась Мясницкая улица, а отходы от боен нужны было куда-то сливать… При новом владельце этих земель Светлейшем князе Александре Меншикове водоемы «очистили» во всех смыслах слова. Однако наш пруд, что расположен на бульваре, к этой истории относится косвенно. Дело в том, что на этом месте до екатерининских времен стояли крепостные стены Белого города и никакого водоема тут быть просто не могло. Да и первоначально пруд именовался в единственном числе – скорее всего, название водоема просто перекочевало после засыпки старых прудов (примерно такая же история с Патриаршими).
С момента закладки бульвара и открытия кафе в здании Покровской гостиницы, Чистые стали очень популярны среди москвичей. Свой пик известности эти места переживали на рубеже XIX-XX веков, когда вся округа стала зарастать доходными домами, в моду вошли прогулочные лодки летом и коньки зимой, а для праздной публики открылся кинотеатр «Колизей» (ныне – театр «Современник»). В советские годы ничего особо не изменилось – в самом начале фильма «Подкидыш» 1939 года видно довольно оживленный Чистопрудный бульвар, гуляющих людей, лодки. Кстати, девочка Наташа теряется у знаменитого Звериного дома, о котором вы можете прочитать ниже.
Отдельная история – павильон на северном окончании пруда. «Каждый, кто видел этот кособрюхий сарай, украшенный сосискообразными колоннами с капителями в виде гипсовых ведер, я думаю, должен был проклясть этого мастера» — говорит о современном здании архитектурный критик «Коммерсанта» Григорий Ревзин. Но это свежая реинкарнация – раньше были другие. В 1951-м построили небольшое здание с арками – красивое, но нефункциональное. Вскоре его заменили на деревянный домик, который выполнял функции раздевалки и лодочной станции. При Хрущеве лодки отменили и поселили лебедей, а при Брежневе на месте домика выстроили модернистское здание, так называемую «стекляшку», которая засветилось в фильме «Белорусский вокзал». И уже вместо нее в 1990-е появился современный монстр. Тогда же на воде поставили и знаменитый «Шатер», который работает рестораном до сих пор.
Богданова Ирина
Свое современное название улица Радио получила благодаря одной из первый советских радиостанций, которая располагалась в районе ее пересечения с Елизаветинским переулком.
23 ноября 1924 года прошла первая широковещательная передача Московского радио. Этот момент стал началом регулярного радиовещания в СССР. Только потом уже появится знаменитая Шаболовка, все начиналось именно здесь.
Но поговорим мы сегодня не про радио, а про аэродинамику и все, что с этим связано. Неплохой такой разброс интересов! А дело в том, что немалую часть улицы до сих пор занимает Всероссийский научно-исследовательский институт авиационных материалов. А еще раньше профессор Императорского технического училища и Московского государственного университета Николай Жуковский основал тут, на базе аэродинамической лаборатории МВТУ, Центральный аэрогидродинамический институт.
Через ЦАГИ прошли многие известные учёные и конструкторы: Келдыш, Королёв, Туполев, Архангельский, Стечкин, Чаплыгин. Так чем же все они занимались? Если в вкратце, то тестировали материалы и формы воздушных и водных судов, чтобы на основе исследований рекомендовать тот или иной вариант к серийному выпуску. К примеру, одним из главных испытательных стендов тут был гидроканал для исследования корпусов гидроавиации и глиссеров с водным бассейном длиной около 200 метров. А здание аэродинамической лаборатории с ветросиловой башней, которую видно за несколько кварталов, включено в перечень выявленных объектов культурного наследия. Постепенно задач становилось все больше, а площадей катастрофически не хватало, поэтому решили расширяться. Стройка продолжалась с 1929 по 1936 год, но в процессе стало понятно, что и этого будет мало. Поэтому институт перенесли в подмосковный город Стаханово (ныне – Жуковский, понятно почему), а на его месте, на улице Радио, открылся ВИАМ (Всероссийский научно-исследовательский институт авиационных материалов). Кстати, во время расширения института была разрушена лютеранская Михайловская кирха, во дворе которой был похоронен Яков Брюс.
Более подробно познакомиться с историей одного из важнейших институтов в русской инженерии можно в Научно-мемориального музея профессора Н.Е. Жуковского на улице Радио или поехать в город Жуковский, в ведомственный музей.
Добро пожаловать в Капитанскую слободку. Здесь, на границе Москвы «российской» и «немецкой», еще в допетровские времена начали селиться иноземные офицеры, переходящие на царскую службу и получавшие особые привилегии за принятие православия. Главной магистралью района была Новая Басманная улица – не путать со Старой Басманной, которая была главной дорогой Басманной слободы.
Не успели новоселы обжиться, как столицу перенесли в Петербург, и проект загнулся. Только во второй половине XVIII века здесь начали селиться вельможи, а в XIX веке — богатые купцы, полностью изменившие облик улицы. Если бы не революция, вся округа могла бы стать «районом массовой застройки», только вместо хрущевок тут стояли бы элитные многоэтажки вроде Доходного дома Московского Басманного товарищества (ул. Новая Басманная, 10, стр. 1) – одного из самых больших жилых комплексов начала прошлого века.
Рядом с ним притаилась довольно необычная для Москвы православная церковь, которая больше походит на голландскую протестантскую кирху. Это, так сказать, младшая сестра собора в Петропавловской крепости Петербурга. Император Петр I был на все руки мастер, вот и здесь он отметился в качестве архитектора: именно по его чертежам была построена эта церковь. Правда, возведение растянулось на десятки лет из-за запрета каменных работ в городе: всех мастеров отправили в новую столицу. В итоге второй этаж храма строил архитектор Иван Мичурин, а колокольню – Карл Бланк. Потом последовали многочисленные ремонты и переделки – сегодня в здании сочетаются разные направления барокко. Стильно, модно, молодежно.
Это уже две важные достопримечательности на перекрестке Новой Басманной с железнодорожными путями Алексеевской соединительной ветви Московской железной дороги. Третий памятник архитектуры «прилип» к церкви со стороны путей – это усадьба купца Флора Ермакова, который устроил на верхних этажах общежитие для монахинь. Само же здание построили, как считается, по проекту Матвея Казакова, как и следующие два примечательные объекта этой улицы. Так, помпезный домик с портиком принадлежал когда-то Степану Куракину, родному брату «бриллиантового князя», а в соседнем здании зеленого цвета располагалась Куракинская богадельня – до Революции ее украшал барочный Никольский храм. И, наконец, шестая достопримечательность – конструктивистская поликлиника Наркомата путей сообщения архитектора Ивана Фомина (автора проектов дома общества «Динамо», станций метро «Театральная» и «Красные ворота»).
Парадокс, но с древних времен одну из главных ролей в устройстве города играла площадь. На площадях торговали, казнили, судили, гуляли. К площадям сходились маленькие улочки, площади были и остаются центрами районов. Так в чем парадокс? Москва, город древний и вполне себе европейский, оказался в XXI веке практически полностью лишенным площадей в их изначальном смысле. В большинстве случаев, площадь – это просто широкая проезжая часть, где можно совершить удачный маневр.
Вместе с автором картины мы стоим прямо посреди Лефортовской площади. И не собьют нас железные повозки только благодаря «островку безопасности». Хотя, что греха таить, могут и сбить. Следить-то некому. Ведь аккурат за нами стоит неприметное трехэтажное здание. Когда его крышу венчала деревянная каланча, а внутри располагался Лефортовский полицейский дом. Еще в XIX веке город делился не на округа и районы, а на полицейские части. Центром каждой было вот такое заведение, выполнявшее сразу множество функций. Там, где сейчас задворки заправки – была небольшая тюрьма, а напротив – большой незастроенный плац.
Сразу за ним и тогда и сейчас располагается Лефортовский дворец (желтое здание слева, на картине). Одно из первых зданий такого типа в Первопрестольной. Первоначальное здание Петр I заказал для своего соратника Франца Лефорта в ознаменование победы под Азовом. Но благополучатель недолго прожил в шикарном здании, скончавшись практически сразу после новоселья. В последующие годы дворец использовали для шумных попоек и торжеств, а заодно он служил домом другому петровскому фавориту – Александру Меншикову. Параллельно вокруг относительно скромного по размерам дома росли новые корпуса. После опалы Светлейшего Князя в 1727 году, имение перешло казне, в чьей собственности находится и по сей день. Сегодня тут располагается два государственных архива: военный (РГВИА) и фонодокументов (РГАФД).
Теперь прогуляемся взглядом по 2-й Бауманской (бывшей Технической) улице. Следом за Лефортовским идет Слободской дворец (закрыт от нас деревьями), который успел побывать и графской усадьбой, и императорской резиденцией. Теперь в сильно достроенном здании располагается знаменитая Бауманка. Но венчает нашу картину отнюдь не дворец и не старомосковская площадь: в самом конце улицы стоит неприглядный дом со смещенным фасадом, построенный совсем недавно. Там располагается Следственный комитет.
Сегодня эта и соседние улицы безвозвратно теряют свой прежний облик из-за сносов и продолжающейся стройки.
Знаете, чем отличается «тогда» от «сейчас»? «Тогда» строили основательно и, главное, красиво. Так что можно констатировать – мы навсегда «потеряли» старейший железнодорожный мост Москвы. По крайней мере, для обозрения. В 2008-м с одной стороны, а в прошлом году с другой, к путепроводу пристроили новые конструкции, которые загородили подлинный памятник промышленной архитектуры конца XIX века. Заодно была уничтожена перспектива Большого Полуярославского переулка со сплетением трамвайных рельс – там ведь тоже было продолжение наших железнодорожных путей… А вообще, что это за дорога и куда она ведет?
Московско-Курскую железную дорогу задумали в середине XIX века. 17 ноября 1864 года открылось движение между Москвой и Серпуховом. Потом линию продлили до Тулы, потом до Орла, а 7 сентября 1868 года поезда поехали уже до Курска. Вокзал в Москве, правда, построили только спустя 30 лет. Выглядел он совсем иначе, чем сейчас – оригинальное здание встроили в брежневскую «стекляшку» . Но найти его можно и сегодня – его фасад и зал ожидания расположены у первого пути.
Что же касается масштабной реконструкции, которая идет сейчас и которая уже взбудоражила градозащитников, то это подготовка к запуску новых линий Московских центральных диаметров. Новые направления призваны сделать электрички полноценным городским транспортом, как метро или МЦК, которое тоже имеет железнодорожное прошлое.
Ладно, что за мост выяснили, а теперь будем разбираться почему Андроников. А дело в том, что почти впритык к нему, на высоком холме, расположена одна из древнейших обителей Москвы – Андроников монастырь. Кстати, на картине прямо за виадуком видно завершение его Михайло-Архангельского храма. Однако главная местная достопримечательность – Спасский собор, старейший полностью сохранившийся храм города. Он был построен в 1420-е и расписан иноком этого монастыря, известным нам под именем Андрей Рублев. Правда, от первоначальных фресок почти ничего не осталось – лишь небольшие фрагменты. Это была последняя работа иконописца. Похоронен он был также на территории обители, но точное место могилы до сих пор определить не удалось.
Хохлы. Именно так в XVII веке называли небольшой район на территории Белого города Москвы. Здесь, вблизи гетманского посольства, селились выходцы из Левобережной Украины, и, в частности, Запорожской сечи.
Для начала разберемся в местной топонимике и отбросим предрассудки. Собственно, словом «хохол» в Московии называли запорожцев, выбривавших голову и оставлявших только одну прядь волос – хохолок, также именуемый оселедцем или чубом. В свою очередь, Украина на протяжении всей истории называлась Малороссией (в пару к соседям – Белороссии и Великороссии). Теперь становится понятно, откуда появилось и название соседней улицы – Маросейка (сокращенная Малоросейка), на которой стояло торговое представительство. Со временем ее жители ассимилировались в древней столице, а слобода как таковая перестала существовать. Сегодня о той поре напоминает только топонимика и несколько старинных зданий, благодаря которым можно представить, как выглядела эта местность более 300 это лет назад.
И это не единственное место в Москве, где компактно селились представители разных народов и вероисповеданий. Мы уже много раз говорили о Немецкой слободе, где свой новый дом обрели выходцы из европейских стран. На берегах речки Пресни со времен Петра I селились грузины – об этом напоминают Большая и Малая Грузинская улицы, а также храм, где службы до сих пор идут на языке царицы Тамары. Мусульмане предпочитали жить в Замоскворечье, в Татарской слободе – здесь расположена старейшая в городе мечеть. Множество иудеев проживало рядом с Кремлем в историческом районе Зарядье. А, к примеру, у русских-старообрядцев было даже несколько районов, со своими домовыми молельнями – в районе Шаболовки, Переведеновки, а самая большая община располагалась за Рогожской заставой. Тут тоже есть улица с характерным названием – Старообрядческая.
Постепенно кварталы теряли свою аутентичность, и границы между горожанами размывались… Но в начале XX века в городе образовалось новое землячество – ассирийское. Вместе с армянами и другими христианами они стали жертвой гонений со стороны турецких властей – и так малочисленный народ оказался буквально на грани исчезновения. Одним из направлений миграции стала Россия… Для новых граждан, которые не говорили на русском языке, власти нашли работу – чистка и ремонт обуви. Беженцы селились в Москве общинами, и самая большая из них была в районе Тишинки. Тут и сегодня есть так называемые «ассирийские дома», в которых еще помнят национальные праздники с застольями прямо во дворах многоэтажек.
Почти каждый дом на Чистых имеет свою историю – будь то гостиница у Покровских ворот, бывший кинотеатр «Колизей» или доходник Телешова. Но наш сегодняшний герой – персонаж особый. Один раз увидел – никогда не забудешь. А все дело в потрясающих барельефах, которые отсылают к мотивам древнерусской Владимиро-Суздальской архитектуры. Но обо всем по порядку.
В самом начале XX века Чистопрудный бульвар был ленивый и малоэтажный, как это полагается любой уважающей себя старомосковской улице. Но идиллию разрушили, как водится, охочие до денег коммерсанты – на месте усадеб стали расти доходные дома один выше другого. Вот и наш домик строили как многоквартирный. Заказчиком выступил соседний храм Троицы Живоначальной на Грязех, что на Покровке, а стройку проспонсировали выдающиеся промышленники и купцы Оловянишниковы. Больше всего они прославились производством колоколов, но выпускали и множество другой церковной утвари. Довольно простенький проект жилого здания заказали двум полякам, Льву Кравецому и Петру Микини, а вот за украшательства поставили отвечать Сергея Вашкова.
Еще во время учебы в Строгановке его пригласили работать в «Торгово-промышленное товарищество П.И.Оловянишникова и сыновья», где вскоре дали должность художественного руководителя. За свой недолгий век, а умер мастер в неполные 36 лет, он успел создать множество образцов церковного искусства. Но нас сегодня интересует именно архитектура. Так, к его шедеврам можно отнести два проекта, которые стоит посмотреть в подмосковном поселке Клязьма – это церковь Спаса Нерукотворного Образа (первый железобетонный храм страны) и дача Ивана Александренко (осталась только калитка). Но особое место в творчестве зодчего занимает именно наш «Дом со зверями». Считается, что при его создании художник вдохновлялся декором Дмитриевского собора во Владимире, где прослеживаются мотивы романской живописи – как в Кафедральном соборе Вероны, построенном в то же время.
В 1940-е году здание надстроили (видно, что верхние этажи не имеют барельефов на фасаде), уничтожив часть «зверей» и сделав доходный дом очень тяжеловесным. Но мы ведь не будем от этого его меньше любить?
«Вот построю себе дом – буду жить я долго в нем» — думал, наверное, архитектор Георгий Макаев, когда возводил на углу Дегтярного (ныне – Казарменный) и Введенского (ныне – Подсосенский) переулков внушительный доходный дом. Собственно он был и владельцем здания, и квартирантом. Однако вскоре, в 1905 году, грузинскому князю Макашвили, а именно так звучала настоящая фамилия зодчего, пришлось расстаться с имением. Новой же владелицей здания стала жена губернского секретаря Тархова. Сам архитектор продолжал здесь жить и трудиться: он участвовал в постройке знаменитого Политехнического музея на Лубянке.
Так чем же примечателен наш экспонат? Как считают эксперты, это один из немногих образцов северного модерна в Москве, стиля более характерного для Петербурга и прибалтийских стран. В народе здание еще называют «Дом с маками», за характерные изображения на фасаде, часть которых была утрачена. А рельефные медальоны на центральном эркере дома – котики. Не очень похоже, но надо помнить – это они. В советское время просторные квартиры переделали в коммуналки, благо, архитектор этого не застал – он умер в 1916-м. Долгое время дом ветшал и только относительно недавно его отреставрировали – не без потерь, но хоть так.
Вообще наш дом – главная визитная карточка северной части Подсосенского переулка (в южной есть усадьба Морозовых, с которой не каждый способен тягаться). Дело в том, что здание окружает довольно заурядная московская застройка, которая не выделяется ни вычурной архитектурой, ни богатой историей. Однако все же стоит обратить внимание на несколько объектов в шаговой доступности.
Первый. С другой стороны Казарменного переулка с 1914-го стоит здание бывшего реального училища Воскресенского работы Флоринского. Несмотря на более позднюю дату постройки, выглядит оно куда более скучным. По своей архитектуре напоминает другой яркий пример неоклассицизма той поры – здание Высших женских курсов на Пироговке.
Второй. По адресу «Казарменный, 8» расположен тоже не сильно характерный для столицы пример рационального модерна. Это дореволюционная многоэтажка, больше похожая на советскую. Главное ее отличие и признак принадлежности к модерну – глазурованная однотонная плитка, которой покрыт весь фасад. Без украшений. Совсем.
Третий. В конце Казарменного переулка располагается огромное здание Покровских казарм (отсюда название переулка). Заложенное еще при императоре Павле I, оно использовалось по прямому назначению вплоть до 1960 года, когда вместо плаца посреди бульвара посадили деревья и организовали прогулочную зону.
Мы привыкли гулять по Мясницкой улице от Чистопрудного бульвара до самой Лубянской площади. И только истинные краеведы догадываются, что по Мясницкой можно пойти и в обратную сторону, к Садовому кольцу. А что ж там делать, спросите вы? Отвечаем.
Итак, солнечный день, мы смотрим налево в сторону Кремля, но ноги нас несут направо, в неизведанность. Движемся. По правую сторону – доходники и более ранние дореволюционные здания разных эпох, но этого добра в центре хватает. Самое главное и самое интересное в этой части улицы расположено слева, и первая из трех сегодняшних звездочек программы – здание Центросоюза. На заре советской эпохи в Москве строили отечественные архитекторы-конструктивисты, но это не тот случай. Для разработки проекта пригласили французского мастера-авангардиста Ле Корбюзье (памятник ему расположен у фасада здания, выходящего на Мясницкую). Он спроектировал одно из крупнейших административных зданий Европы. Несколько корпусов, стены из стекла и туфа…Отказавшись от традиционных планировок, он спроектировал первое в истории открытое офисное пространство, где вместо лестниц построил пандусы: так удобнее перевозить тележки с документами. Кроме этого, между этажами ходили патерностеры — новаторские лифты непрерывного действия. Многое из этого опережало свое время. Первоначально предполагалось заселить сюда кооператоров, но к моменту завершения строительства частников упразднили, и в комплекс въехало Министерство легкой промышленности. С 1959 года здесь размещается Центральное статистическое управление (Федеральная служба государственной статистики).
Теперь настало время посмотреть на героя нашей картинки – это здание реального училища Воскресенского, построенное в 1906 году видным мастером модерна Кузнецовым. Здесь в разные годы преподавали: хирург Краснобаев, зоолог Золотницкий, историк Богоявленский и др. Сейчас, судя по вывеске, тут представительство Республики Бурятия. Дойти до дома непросто. Сразу за Центросоюзом сворачиваем налево и идем вдоль забора, потом упираемся в здание, потом направо, и вниз по ступенькам. А вообще, это еще один комплекс секретных московских двориков, каким-то чудом переживших годы советской власти.
Возвращаемся на Мясницкую, ведь нам надо догулять. Проходим мимо очередных усадеб и доходников и останавливаемся у здания Госторга РСФСР (дом №47). Ничем не примечательный, на первый взгляд, домик, построенный в 1927 году. А ведь это целый комплекс, который должен был стать центральной витриной промышленности России. Новаций здесь было не меньше, чем у Ле Корбюзье, но как и там, мечты об идеальном офисном пространстве разбились о быт и практичность. За долгие годы многое было переделано, единое ведомство разбилось на множество контор, а крышу теперь не используют для гимнастики.
Кручу-верчу – запутать хочу. Если точно не знать откуда этот вид, то никогда в жизни не догадаться. На самом деле, это крыша модного кластера «Гастроферма», что расположен в самом начале Бауманской улицы, хотя официальный адрес настырно сообщает: Нижняя Красносельская, 35, стр. 59. Без подробных карт не разберешься!
Но давайте уже поднимемся на крышу и осмотрим наши окрестности. Вид открывается на сплошную промзону. Куда не взглянешь – везде трубы, склады и прочие специальные объекты, на которые без слез не посмотришь. Но вернемся непосредственно к нашей панораме. Начнем с самой дальней точки, можно сказать, с одного из центров всей картины. Это жилой комплекс «Арк дю Солей», расположенный на Русаковской набережной и построенный одним из самых плодовитых «лужковских» архитекторов Сергеем Тарасенко (дома «Патриарх» и «Яйцо», башня «Федерация» и другие вызывающие дебаты проекты). Огромный полукруг вкопан в землю напротив знаменитого Электрозавода и в какой-то степени стал символом района.
Чуть ближе к нам – россыпь кирпичных домов Переведеновки. Свое название местность получила, когда ее в конце XVIII века заселили переведенцами – москвичами, бежавшими от чумы и в связи с этим лишившимися жилья. Район этот был довольно неблагополучным а когда тут появились склады и прочие промышленные заведения, то ситуация еще больше ухудшилась. Тут орудовали бандиты, менялы, распространялись секты… Короче, красные дома – это Переведеновка.
Куда-то туда уходят и рельсы с поездами – это пути Московско-Казанской железной дороги. По ним можно доехать не только до Казани, но и, к примеру, до Анапы или Барнаула, а самые отчаянные едут в Самару, один из самых красивых городов Поволжья.
Слева от путей виднеются стройные призмы элеватора – это Сокольнический мелькомбинат, один из гигантов, который на протяжений десятилетий обеспечивает москвичей первоклассной мукой, из которой пекут неподражаемые батоны. И их невозможно перепутать с питерскими булками.
Самый центр кадра занимают продолговатые белые прямоугольники – это ангары огромной железнодорожной станции «Москва-Товарная-Рязанская». Пассажирские поезда тут не останавливаются, зато грузовые здесь частые гости: пока люди оформляют документы, грузы пересаживаются на автомобильный транспорт.
Еще ближе к нам – эстакада Третьего Транспортного кольца, городской артерии, которая не нуждается в представлении.
И, наконец, доминанта – разноцветный лишенец со странной башенкой. Так изуродовать историческое здание нужно еще постараться. Там расположено, как водится, социальное учреждение.
Мустафина Дильбар
Бараши и Казенщики — самое что ни на есть государственное жилье для почетной обслуги великокняжеского семейства. Здесь в XVI-XVII веках жили люди, заведующие царским имуществом.
В момент расцвета Московского царства в центре города стали формироваться дворцовые районы, в которых жили преимущественно ремесленники, обслуживающие государственную машину. Cадовники, портные, плотники… Но главными, самыми статусными среди них были «жрецы» казны. Они занимались ценностями – от сибирских мехов до резной мебели и золотых украшений. Само хранилище, естественно, находилось не здесь, а в Кремле, при Благовещенском соборе с его огромными подвалами. А отсюда служащие ходили на рабооту. К слову, в то время это был один из самых больших районов Москвы в пределах Земляного города (сегодня – Садовое кольцо).
После переезда столицы в Петербург надобность в «казначеях» отпала, и земли начали скупать представители знати. Здесь сегодня не увидишь ни древних палат, ни ремесленных цехов – сплошь усадьбы да доходные дома. Единственное, что напоминает о тех временах, – названия переулков: Малый и Большой Казенные. Последний, кстати, пострадал в 1930-е годы, когда был сверстан план капитальной реконструкции Москвы. По задумке, здесь должна была пройти одна из вылетных магистралей. От нее осталось «обрамление» на стыке с Садовым кольцом: парадные здания по обеим сторонам магистрали, а также «дырки» от уже снесенных домиков. Благо, полностью план не успели реализовать.
По соседству с «казенщиками» жили «бараши», которые обслуживали государевы шатры. Практически обязательным условием существования любой слободы был собственный храм. Вот и здесь ходили молиться в церковь, освященную в честь праздника Введения во Храм Пресвятой Богородицы. Современное здание построили в 1701 году, а в последующем его украсили замечательными иконостасами работы Кирилла Уланова и Матвея Казакова-младшего (сына архитектора). В 1932-м, в рамках вышеописанного плана новой магистрали, церковь приговорили к сносу, но работы затормозились… Сначала тут оборудовали общежитие, а потом древний храм переделали под производственные нужды – последние станки отсюда вывезли только в 1993-м. Но и до сих пор центральный объем храма закрыт для прихожан и для богослужений не используется.
Было в древности у храма и второе название – Введения под соснами, по которому получил свое имя соседний переулок – Подсосенский. Про него – отдельная история. Но здесь упомянем бывший доходный дом Такке (Подсосенский пер., 8, стр. 1). В 1905 году архитектор Сергей Вознесенский надстроил старинные палаты тремя этажами и украсил здание керамический плиткой из абрамцевских мастерских – модного в то время производства. Выглядит очень мило.
Современный архитектурный ландшафт улицы Машкова не очень характерен для Москвы, а больше подошел бы какому-нибудь Петербургу или, на худой конец, Риге. Узенькая проезжая часть и многоэтажные исполины доходных домов, которые даже сфотографировать с земли не получается. Еще больше эффект немосковскости усиливается, если прогуляться по дворикам с нечетной стороны улицы. Они частично перекрыты, но кое-где еще можно понаблюдать такой «шанхай» и киношную атмосферу. Кажется, что во время дележки драгоценной столичной земли о двориках просто забыли. Пускай, говорят, живут. Ох, сколько бы небоскребов тут можно было, отстроить, а подземных паркингов? Шутка.
К сожалению, приходят на Машкову улицу смотреть не на задворки, а на вполне себе парадное чудо-юдо, так-называемый «дом-яйцо». Это по-своему уникальный объект, законченный в 2002 году в качестве пристройки к соседнему дому с апартаментами. Здание, предназначенное для одной семьи, разделено на 4 этажа и имеет общую площадь почти в 350 квадратов. Правда, за 20 лет так никто в нем и не жил – известно, что «уродца» несколько раз продавали, но чтобы по-настоящему поселиться внутри…
Еще одно место, про которое нельзя умолчать – кафе ливанской кухни «Бейрут». И это не реклама. Хозяин – настоящий ливанец Низар Матар, друз по вероисповеданию, который вместе с женой Ларисой приехал на ее историческую родину и открыл это заведение. По атмосфере место напоминает классическое кафе в центре Бейрута или Триполи: национальные ковры и исторические фотографии, за соседними столами не спеша пьют свой чай арабские мужчины, а в меню сплошь национальные блюда с очень приятным сочетанием цена/качество.
В завершение скажу про путаницу с названием улицы. Раньше она называлась безумно мило – Добрая слободка. Но неподалеку уже было похожее наименование – Доброслободская. Поэтому в 1922 году ее переименовали в Машкову улицу, по соседнему Машкову переулку, который, в свою очередь, имел имя в честь местного домовладельца. Но чтобы и тут не запутать, Машкову переулку подняли статус и дали новое название – улица Чаплыгина, в честь ученого Сергея Чаплыгина, жившего тут. В связи с этой мешаниной, краеведы утверждают, что надо говорить «Машкова улица», а не «улица Машкова».
Елоховский собор, как известно, расположен близ станции метро «Бауманская», но с ней, лично у меня, он никак не ассоциируется. Елоховский собор вне времени и пространства. Елоховский собор – это один из символов Московской патриархии, ставший в советские годы ее воплощением. Именно сюда в 1938 году большевики перенесли кафедру патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского), придав храму статус главного собора Русской Православной Церкви. Сегодня он немного «отстал» и занимает уже третье место в негласной иерархии после свежеотстроенного Храма Христа Спасителя и древнего Успенского собора. Но от этого он не стал менее популярным среди москвичей – на воскресных и праздничных службах здесь яблоку негде упасть, а многие верующие приезжают сюда со всей России, чтобы помолиться в этом святом месте… И святым, согласно преданию, оно стало задолго до сооружения современного храма. По легенде именно тут в XV веке в обыкновенной крестьянской семье родился мальчик Вася, который спустя годы будет поучать грозного царя Ивана и предсказывать будущее. Благодаря своему дару прозорливости и откровенным поступкам Василия прозвали Блаженным и похоронили у алтаря Покровского собора на Красной площади. Многие и теперь называют тот храм Собором Василия Блаженного…
Что же касается нашей Елоховской церкви, доподлинно известно, что она стояла тут уже в 1689 году, а спустя несколько десятилетий ее по указу Петра I перестроили в камне. А потом еще не раз – причины были разные: то ветхость, то французы, то расширение прихода. В промежутках между стройками тут даже крестили солнце русской поэзии – Александра Сергеевича Пушкина, который родился в этом районе, вообще тесно связанным с его фамилией. Но это уже другая история… Последняя, дошедшая до наших дней собора была освящена в 1853 году Московским митрополитом Филаретом (Дроздовым).
Каким-то чудом церковь не уничтожили и не закрыли в безбожные годы. В тот момент, когда по всему городу грабили и разрушали святыни, собор на свежепереименованной Спартаковской улице устоял. Правда, все же пришлось открыть церковную ризницу для изъятия ценностей. Но главного они не смогли забрать – верующие отстаивали свой приход всеми возможными способами, даже собирали подписи. Удалось отбиться даже от армейцев, которые хотели превратить здание в казарму.
С чем у москвичей сегодня ассоциируется название «Красные ворота»? Конечно же, со станцией метро! И только единицы назовут его первоисточник.
Станция «Красные ворота» была открыта в составе первой очереди Московского метро, при этом в ее архитектурном оформлении можно найти элементы большинства стилей, бытовавших в начале XX века. Перронный зал выполнен по проекту архитектора Ивана Фомина (автора проекта станции «Площадь Свердлова», ныне — «Театральная»), который в его оформлении запечатлел символический образ Красных ворот, когда-то стоявших на поверхности. По сути, они были первой триумфальной аркой в России. Построенная по приказу Петра I в честь победы над шведами в 1709 году, арка много раз перестраивалась и до XX века дошла версия Дмитрия Ухтомского, правда, с небольшими переделками. В 1928 году под предлогом расширения проезжей части ворота вместе с соседней церковью Трех Святителей снесли. А будущей станции метро в наследство досталось название, красный цвет в оформлении, ниши, сводчатые проходы между пилонами и свод.
Первоначально у станции был всего один вестибюль – южный, архитектором которого стал авангардист и рационалист Николай Ладовский. Строгие геометрические формы вылились в стильный интерьер и конструктивистский фасад, состоящий из четырех вложенных друг в друга арок, как бы логически продолжающих эскалаторный подъем. К слову, проект станции был удостоен Гран-при на Международной всемирной выставке в Париже 1938 году.
Второй, северный выход из метро, начали строить в конце 1940-х вместе с высотным зданием Министерства транспортного строительства, архитектором которого был Алексей Душкин (автора станций метро «Новослободская», «Маяковская», «Кропоткинская»). Ему же поручили спроектировать и вестибюль, встроенный в здание высотки. Оформление интерьера здесь, как и на большинстве станций, открывшихся в то время, посвящено победе советского народа в Великой Отечественной войне. Кстати, помимо самого Душкина, который получил квартиру в высотке, в ней жили кинооператор Анатолий Головня и популярный актер Борис Чирков. Для удобства жильцов на первых этажах жилых корпусов находятся магазины и кафе. Подземных парковок, потайных ходов, спортплощадки и прочих излишеств тут, увы, нет.
Еще из интересных фактов. Станция «Красные ворота» стала испытательной площадкой для первых советских турникетов метро – в 1952 году они появились в ее южном вестибюле, но не оправдали себя и были вскоре демонтированы. Однако уже в 1959 году здесь же были установлены аппараты с новой конструкцией, которая пришлась по вкусу и начальству, и пассажирам. В итоге к 1962 году все вестибюли московской подземки были оснащены турникетами «с нормально свободным проходом». В том же году и станции, и площади напротив дали имя Михаила Лермонтова, родившегося в доме, который находился рядом со зданием высотки. Старое название станции вернули лишь в 1986 году.
Ох, сколько было планов, ах, сколько было разговоров. Что-то даже удалось построить! И ого-го! Это мы про грандиозный проект обводнения Москвы 1935 года, который, в отличие от плана реконструкции города, по большей части удался.
Согласно задумке, нестабильные реки Москву и Яузу хотели напитать волжской водой, а заодно решить сразу несколько проблем: повысить качество водоснабжения горожан, избавиться от наводнений и обмелений, создать новые грузопассажирские речные маршруты внутри города. Ценой за воплощение первых двух пунктов стали гибель десятков тысяч заключенных во время строительства канала «Москва-Волга», а также уничтожение сел и памятников архитектуры. Строители даже успели одеть столичные водные артерии в гранит, сделать несколько спрямлений и запустить маршруты по Москва-реке.
Но потом о проекте благополучно забыли, и несчастная Яуза осталась не у дел. Набережные – есть, причалы – есть, шлюз – есть, а вот кораблей нет. Собственно, наш Сыромятнический гидроузел – этакий атавизм сталинского проекта. Построили всего один, а должно было быть четыре. Зато какие шикарные павильоны – архитектура отсылает к греческим виллам, а сама конструкция почему-то ассоциируется с древними храмами на Ниле. Спасибо архитектору-конструктивисту Георгию Гольцу (автору проектов Гаража Совнаркома и Театра им. Моссовета), который следовал партийной линии и смело добавлял в строгие авангардные проекты мотивы ар-деко и неоклассики. Правда, любоваться красотой особо некому – жилых домов в округе мало да и туристические маршруты тут не проходят. Разве что комплекс может приглянуться пассажирам трамваев и водителям в пробках на местных набережных, которые оказались слишком узкими для такого трафика. Однако специальные корабли всё же бороздят Яузу и играются со шлюзом – это мусоросборные суда, которые не только собирают грязь с поверхности, но и регулярно очищают дно.
Дергилёва Алёна
картина с первой выставки проекта
Щербинина Мария
Работа предоставлена коллекционером Азатом Биктимировым
Щербинин Владимир
Знаменитый дом-комод, легендарный Апраксинский дворец, был построен в 1766 году в уже выходящем из моды удивительном стиле елизаветинского барокко, который был характерен для императорских построек периода правления блистательной Елисавет. Кто строил – непонятно. Но многие склоняются к кандидатуре князя-архитектора Дмитрия Ухтомского, автора Красных ворот и колокольни Троице-Сергиевой Лавры. Заказчиком же был молодой подпоручик граф Матвей Федоровича Апраксин. Однако спустя 6 лет имение переходит к не менее известному роду – князьям Трубецким, дальним родственникам Пушкиных. В этом доме, правда в разное время, бывал маленький Саша Пушкин, который уже тогда учился сочинять свои первые стихи, и Федя Тютчев, живший неподалеку, в Армянском переулке.
Во время пожара 1812 года дом выгорел, но вскоре был восстановлен в былом великолепии. В 1861 году Трубецкие продали свою усадьбу для размещения в ней Четвертой мужской гимназии, выпускниками которой впоследствии были отец русской авиации Николай Жуковский, писатель Алексей Ремизов, языковед Алексей Шахматов, великий режиссер Константин Алексеев (Станиславский), а также промышленник и покровитель искусств Савва Морозов. В 1919 году гимназию закрыли, а в постройках усадьбы разместили коммуналки и общественные организации. Только 1960-х началась крупномасштабная реставрация, благодаря которой Апраксинскому дворцу вернули первоначальный облик.
Кстати, в том же архитектурным стиле, правда, на 30 лет раньше, было выстроено и следующее здание по улице – Церковь Воскресения Словущего в Барашах, которую еще называют «храм-корабль» за интересную форму. Про него ходит множество легенд, а самая известная из них гласит, что императрица Елизавета Петровна тайно венчалась тут со своим фаворитом графом Алексеем Разумовским. Якобы в честь этого купол даже украсили венчальной короной. В советское время церковь приспособили под хозяйственные нужды, а заодно разобрали купол и снесли колокольню – на ее месте теперь расположена функциональная пристройка. Относительно недавно здание подарили РПЦ.
Щербинин Владимир
Жигалова Светлана
Работа предоставлена коллекционером Азатом Биктимировым
Сейчас бы это было ужасным расточительством, но в XVI-XVII веках «золотые» по нынешним временам земли засеивали обыкновенным горохом — одним из самых популярных на Руси лакомств.
Сразу за гороховым полем была река Чечёра (которая сегодня течет по коллектору под современной Доброслободской улицей), а за ней – знаменитая Немецкая слобода, поэтому земля эта была своего рода буфером между православным и иноверческим людом. Со временем бобовые решили сажать в других местах, а территория начала застраиваться, причем преобладали здесь обширные усадьбы с угодьями и парками. Среди местных жителей оказались богатейшие князья, графья и купцы. Здесь, на пограничной территории, еще можно было разгуляться – кварталы вокруг давно уже были поделены и застроены. Каменные дома были небольшими, приземистыми, в отличие от деревянных дворцов как у Разумовских. Кстати, старые тропинки, что когда-то пересекали посадки, впоследствии стали Гороховским переулком и Гороховской улицей (сегодня – улица Казакова). Со временем город вырос, но до сих пор тут сохранились тихие уютные улочки, где ты действительно отдыхаешь от суеты.
Главная доминанта всего этого великолепия – Вознесенский храм. Построенный на средства дворян-прихожан, он является одним из подлинных шедевров архитектора Матвея Казакова , которому часто приписывают работы других мастеров. В советское время здание использовали для бытовых нужд (общежитие, типография, склад), но в 1990-м его отдали РПЦ.
Справа от храма стоит деревянный дворец Разумовского. Имение на берегу Яузы подарила своему тайному супругу Алексею Разумовскому императрица Елизавета Петровна. Однако благоустройством усадьбы занялся только его племянник, который разбил шикарный парк и заказал зодчему Менеласу деревянный дворец, законченный к 1802 году. Правда, спустя 30 лет от былой роскоши не осталось и следа – усадьбу выкупил Московский Опекунский совет для благотворительного учреждения. А с 1918-го и по сей день имением ведают физкультурники-спортсмены разного толка. Еще в 1999-м дворец сильно пострадал от пожара, но реставрация завершилась только несколько лет назад. Теперь внутри находится спортивное ведомство с неплохим музеем.
Быков Владислав
Васильчикова Алина
Васильчикова Алина
Каждый раз «Басмания» открывает своим читателям новые места в районе, которые еще не успели превратиться в туристические объекты. Вот и сегодня мы поговорим про небольшой дворик и дома, которые его окружают. А дома эти не простые, а доходные.
Как мы уже много раз говорили, в начале прошлого века в Москве был небывалый бум на высотное строительство. Купцы скупали деревянные лачуги и шикарные дворянские усадьбы, чтобы на их месте построить хорошенький доходный дом, в котором могли бы снимать квартиры как можно больше людей. Дальше, а точнее выше всех пошел Эрнст-Рихард Карлович Нирнзее. Именно он стал автором первых московских небоскребов, «тучерезов», как тогда было модно говорить. О самом же архитекторе практически ничего неизвестно – на рубеже веков он вместе с братом переехал из Варшавы в Первопрестольную и практически сразу занялся постройкой доходных домов. Всего за 14 лет он возвел почти 40 зданий причем в разных стилях – от эклектики до неоклассицизма. Но вершиной его карьеры стал «дом дешевых квартир» в Малом Гнездниковском переулке, что параллельно Тверскому бульвару. Целых 9 этажей плюс полужилой подвал, да крыша с кинотеатром и кафе. Квартирки действительно были простенькие – порядка 40 квадратов –для холостяков и съемных офисов в самый раз. Зато какой масштаб! До 1931 года это был самый высокий жилой дом города. Функционализм и отсутствие кухонь (столовая была на девятом этаже) потом переняли конструктивисты в своих домах-коммунах, а масштаб восприняли уже их приемники – отцы сталинского ампира – Жолтовский и Щусев. Сам же Нирнзее, как и многие другие архитекторы начала века, пропал как осколок старой, разбитой вдребезги Российской империи. В новом мире советского реализма его вдохновителям уже не было места. Одни говорят, что немец бросился в лестничный пролет в 1918-м, другие уверяют, что он иммигрировал и строил в США и Европе.
Собственно, мастеру Нирнзее купец Василий Лобзев и заказал поставить здесь, во дворах на Маросейке, свои дома. Построенные в 1905 году доходники недолго радовали своего хозяина – большевики помешали предпринимателю (и не только ему) отбить вложенные средства. Так, а как определить «лобзевские дома»? Очень просто – по аркам. Одна из них, двухэтажная, смотрит в сторону улицы, а вторая, безумно низкая, служит проходом между дворами. Через обе, кстати, проезжает Савранский с Костиком в начале фильма «Покровские ворота». Там в кадр попал и небольшой желтый домик, от которого сейчас осталась живописная руина – это бывшая словолитня Якобсона, в которой выпускали шрифты для типографий. Теперь через дверь попадают не в горячий цех, а в милый скверик.
Быков Владислав
