Периоду обучения Владимира Маковского на Мясницкой принадлежит несколько авторских карикатур на самого себя – так называемая “жирафья серия”, бережно сохраненная Верой Фёдоровной Шехтель ( о ней читайте здесь).

Казалось бы, неожиданный выбор, но нет ничего удивительного и, как ни странно, более подходящего студенту Маяковскому, чем то прозвище − жираф, которое дают ему однокурсники. Студенчество почти наверняка располагает к поискам собственного «Я» и отражается экспериментами во внешности. Так Маяковский, попав в круг футуристов, понимает, что образ должен въедаться в память молниеносно, и, что на то, чтобы произвести первое впечатление даётся лишь один шанс. Для этого в арсенале начинающего поэта имеются два антуражных «костюма»: желтая рубаха с чёрным бантом и желтая рубаха в черную полосу. Прибавить к этому рост, и впечатление складывается мгновенно − жираф, да и только!

«Жирафья серия» не имеет ничего общего с академической живописью. Они, скорее, представляют собой почти что комикс, зарисовки о злоключениях парнокопытного. Есть у него и «Жираф в парикмахерской» и «Жираф на приёме у зубного врача». «Жирафий» период закончится, и Маяковский будет отождествлять себя уже с совсем другим зверем: Лиля Брик назовёт Маяковского Щен, точно так же, как и их пса. Поэту, со своей стороны, такое сравнение придётся по душе. С тех пор письма Брик Маяковский будет «заверять» соответственной подписью и собачьей мордой.

Мы привыкли к образу Владимира Маяковского, созданного Лилей Брик. К исполинскому, громкоголосому певцу революции в накрахмаленной рубашке и наглаженном костюме. Но когда речь идёт о всякого рода «животинке», порой поэт рубит воздух рифмами совсем иного толка: Я люблю зверье. Увидишь собачонку — тут у булочной одна — сплошная плешь, — из себя и то готов достать печенку. Мне не жалко, дорогая, ешь!

Текст: Любовь Рыженко