О том, что предшествовало появлению Лефорта в России, мы уже обсудили в предыдущей части. Давайте теперь разберемся и проследим его судьбу в Немецкой слободе и рядом с Петром Великим.
Франц Лефорт, как и все иноземцы, обязан был поселиться в Немецкой слободе. Хотя были нарушения и существовали исключения, Франц предпочел действовать по правилам и быть поближе к своим. Но службы не было, как почти не было и денег. Выручили молодого человека голландские купцы, которые с самого начала оценили его острый ум и не менее острый юмор, равно как и радушный веселый нрав. Они и оплачивали его счета и квартиру в счет будущих преференций.
Из письма прибывшего в Москву Лефорта братьям в Женеву:
«Иноземцам отведено особенное место жительства, в получасе от города, как бы в деревне… Место это Слобода, оно очень обширно, тут живут немцы, англичане, шотландцы; французов нет, кроме трех прибывших с нами; нет и швейцарцев, кроме одного, золотых дел мастера его величества, базельского уроженца, по имени Густав… Между обывателями есть люди весьма почтенные, преимущественно шотландцы… После офицеров, два года тому назад павших в сражении с татарами и поляками, осталось здесь много богатых вдов; есть много и полковничьих дочек».
Как и большинство обитателей Немецкой слободы того времени, Лефорт жил в деревянном доме в русском стиле, который по описаниям находился поблизости от нынешнего Дворцового моста, на окраине слободы. Вот туда, как мы знаем, забегая немного вперед, Петр I неоднократно приходил на ассамблеи с танцами и другими развлечениями. Хотя нет, это были еще не ассамблеи, а просто дружеские пирушки. Тесновато было для больших празднеств.
Во время таких посиделок Петр и познакомился со своим будущим «другом сердечным», как он его называл, Александром Меншиковым, тогда еще «Алексашкой».
Поворотным моментом для Франца, как и для многих других его иностранных сподвижников, стал период борьбы за власть молодого Петра с его сестрой Софьей в 1682 году. Петр был вынужден бежать в Троице-Сергиев монастырь, опасаясь за свою жизнь и жизнь близких.
Среди тех, кто первым оказал ему поддержку, был генерал Патрик Гордон и его родственник Франц Лефорт. Уже 4 сентября они пришли в монастырь на помощь. Именно в этот сложный для государства и Петра период Франц был представлен ему и его брату Ивану и даже допущен к целованию рук.
Наверное, столь быстрому приятию и симпатии способствовали как уже перечисленные выше качества Лефорта, так и его дипломатические способности. Помогло вскоре и покровительство князей Голицыных, помнящих Франца еще по Киеву. Ему присваивают звание майора, а затем иноземец становится подполковником.
Капитан Сенебье, служивший с Лефортом, так писал о нем и царе: «При дворе только и говорят о его величестве и о Лефорте. Они неразлучны…».
У Лефорта появляются деньги, он уже сам оказывает покровительство иноземным купцам, его влияние растет на глазах, как и убранство его дома. Повсюду картины и гравюры, скульптуры, парк со зверинцем, где держали диких зверей, и множество слуг. Дом Лефорта вырос и разросся, но все же был мал для тех гуляний, которые закатывал его коронованный друг.
Князь Борис Куракин вспоминал позже: «Помянутой Лефорт был человек забавной и роскошной или назвать дебошан французской. И непрестанно давал у себя в доме обеды, супе и балы…»
А еще Францу удавалось сдерживать скорого на расправу Петра, за секунду вспыхивающего как спичка и без разбора приводившего в исполнение приговоры над провинившимися придворными. Лефорт мог это делать и просто внушением, а иногда и с применением физической силы, благодаря своему росту и сноровке. Так Лефорт вовремя остановил Петра, бросившегося с обнаженной шпагой на Шеина и Зотова. Остановил в прямом смысле, и держал до тех пор, пока царский гнев не остыл окончательно.
B 1687 году уже полковник Лефорт создает собственное воинское подразделение – целый полк, которому не очень скромно дает имя Лефортовский. Основу полка составили полста иностранных наемников, только прибывших в Москву в поисках счастья и денег, и стрельцы, которых по новой моде переодели в немецкое платье.
Но, помимо платья, новых солдат нужно было обучить и европейским правилам военного искусства. Для этого Лефорт устроил плац на левом берегу Яузы, напротив своего дома. Все равно там раньше был пустырь. А вскоре рядом с плацем появилось новое поселение, где жили солдаты и офицеры. Целых пятьсот домов новой слободы.
Петр тоже любил посмотреть на тренировки лефортовских молодцов. Чтобы повеселить государя, а заодно показать, на что его молодцы способны, Франц однажды прямо на пруду устроил настоящий морской бой. Его солдаты, одетые в морскую форму, воевали как современная морская пехота. Все было по-настоящему: со стрельбой из пушек и пищалей, развевающимися знаменами и идущими в атаку солдатами. Петр был воодушевлен, восхищен и уверен в грядущих победах. И так сидевшая в его голове мысль о необходимости для России создания собственного маневренного и боеспособного флота только окрепла и уже никогда не покидала царя. Но случалось не только приятное и желанное: в ходе учений в Кожухове, при штурме укреплений, Лефорт получил ранение брошенным горшком, начиненным порохом. Он попал ему в плечо и отдавался болью до самой смерти.
Через три года наш герой уже генерал-майор, а в 1692-м – генерал-лейтенант.
В марте 1694 году Лефорт сообщает в письме своему брату: «В саду имеются пруды, которых здесь нелегко найти, и в них множество рыбы. По другую сторону реки у меня есть парк, где находятся разнообразные дикие животные. Мой дом самый красивый и самый приятный из всех в окрестности; люди этой страны приходят сюда, чтобы посмотреть его как редкость».
Конечно вся эта роскошь, включая балы и обеды, была возможна только благодаря финансовой поддержки Петра. У Лефорта Петр встретил немецкую красавицу, дочь ремесленника Анну Монс, здесь же происходили и первые их свидания. Но об этом мы еще поговорим в следующий раз.
После первого Азовского похода, в 1695 году, Лефорт становится адмиралом русского флота, несмотря на военную неудачу русской армии.
Сам Азов в тот раз устоял перед русской армией, но Лефорт лично захватил турецкое знамя и сумел вывести свои части без паники и почти походным порядком, сохранив все пушки и знамена. Из 11 400 солдат и офицеров его армии уцелело восемь тысяч.
Тогда же, во время одной из стычек, генерал упал с лошади и получил рану, ставшую причиной тяжелой болезни, продолжавшейся до самой кончины. Он очень неудачно упал, прямо на камень, да еще и лошадь придавила Лефорта. Болезнь немного отступила, но со временем вновь начала прогрессировать, чему способствовал и весьма разгульный образ жизни Франца.
Bторой азовский поход состоялся довольно скоро, в 1696 году. У Петра не было времени на раскачку, он думал о будущем. Азов был взят. Этому во многом способствовали действия нашего флота, которым руководил Лефорт. Он же и возглавил торжественный вход победивших войск в Москву.
Вот как описывает въезд Лефорта в Москву историк Д. Бантыш-Каменский:
«Везен был в столицу на колеснице, сделанной наподобие морской раковины, блиставшей повсюду златом и лазурью, и украшенной изображениями наяд, тритонов и пр. Колесница сия была запряжена шестью прекрасными лошадьми, богато убранными, и Лефорт сидел в оной в белом мундире, обложенном серебром, с начальничьим в руке жезлом и окруженный своими адъютантами. За ним несен был адмиральский его штандарт, в сопровождении трех тысяч морских служителей и войска, перед которыми развевались знамена, флаги и вымпелы».
«Воззрите, Ваше Величество, на Голландскую карту, – говорил Лефорт Петру. – Она не что иное, как малый уголок земли бесплодной, но торговлею и рачением обогатила себя и республику довела до могущества, равняющего ее с великими державами».
С этой страны Петр и решил начать свое великое посольство, назначив генерал-адмирала Лефорта его главой. Кто, как не Франц, знал европейские обычаи, обладал дипломатическим даром и светскими манерами? Более подходящей кандидатуры, к тому же проверенной и верной, было не найти. Ему назначили жалованье в 3920 рублей. Надо же было соответствовать рангу и быть не хуже принимающей стороны.
Сам государь назвался Петром Михайловым и был записан в путевой журнал урядником Преображенского полка. Из Москвы Великое посольство выдвинулось 9 марта 1697 года. В общей сложности в него вошло 250 человек. Лефорт со свитой из четырнадцати человек ехал во главе посольства.
По прибытии в Амстердам Франц представил своего царствующего друга ученому бургомистру города Николаю Витзену. Тот уже бывал в России и даже выучил язык. Витзен фактически стал посредником между Петром и учеными людьми того времени, водил его «в их собрания, в коих Петр слушал ученые их диссертации и диспуты о разных важных материях, из которых приятнейшими были для него о науке мореплавательной и о румбах морских ветров».
Перед молодым государем открывались двери мельниц и кузниц, мануфактур и верфей. Он с одинаковым интересом посещал кунсткамеры и Амстердамский банк, заключив даже несколько сделок с местными купцами. Петр во всем пытался разобраться сам, как в теории, так и на практике. А Лефорт выполнял свою дипломатическую миссию и прекрасно понимал ее значение.
Уже уезжая из Европы он так написал своей матери: «…матушка, могу уверить вас, что Вы услышите о моей смерти или моем повышении».
А затем Петр выделил деньги на строительство нового дворца своего близкого друга на правом берегу Яузы, по улице, которая до 1933 года называлась Коровий брод (2-я Бауманская улица, № 3). Но о дворце мы тоже уже говорили отдельно.
Петр переместился в Англию, где ему помогал Яков Брюс, а Лефорт выполнял указания «Петра Михайлова»: закупал орудия и припасы, купил семь военных кораблей, нанимал самых лучших специалистов, обещая им все возможные блага, если они приедут в Россию. В Англии примерно тем же после отъезда Петра занимался Брюс, о чем мы уже говорили, когда рассказывали об этом незаурядном человеке.
В нескольких сохранившихся до наших дней письмах Лефорта, написанных Петру во время Великого посольства, просто чувствуется его беспокойство за друга из-за отсутствия вестей от него с берегов Англии. Несколько писем адмирал не диктовал, а писал сам по-русски, но латинскими буквами: «Господин Коммандер! Ад твоя милость не бевали письме ис Англески земля. Пужалест, пиши нам про своя здорова и как вы веселити; а я радусь буду, если вам доброй».
Планы царя посетить еще и Венецию остановили тревожные вести из Москвы о взбунтовавшихся стрельцах. И Петр со свитой срочно возвращается в Россию. Но еще в Польше его настигает весть о разгроме восстания. 25 августа 1698 года царь сразу же по приезде учинил жестокую расправу, дабы другим неповадно было, и казнил более тысячи человек. Простив не только Софью, но и всех ее сообщниц – монахинь и девок, Петр решил, что в Воронеже, где строился флот, его ждут более важные дела, а разбираться с бунтовщиками доверил Лефорту. Тот оставшихся помиловал, поскольку был ярым противником и рабства, и излишнего насилия: он ведь даже всех своих дворовых крепостных освободил.
Лефорт никогда не злоупотреблял доверием царя, не стремился, выдвигая иностранцев, оттеснять русских. Он делал все, чтобы вокруг Петра были талантливые люди из народа, русского народа.
Он так говорил Петру: «Изобилие продуктов России во всяком роде, необходимо нужных для всех государств, привлекут в пристани твои все торговые народы, а с ними и всякого звания ученых и художников, которые поселятся в ней, неизреченные доставят выгоды, и подданные твои нечувствительно приобретут от них знание в кораблестроении, в мореплавании, в искусстве крепостного устроения… равно как и в художествах, а паче в металлургии, столь нужной для земель твоих… Наконец, не забудьте, Государь, и того, что нужно учредить Вам лучший распорядок во внутренних доходах Ваших и исправить многие вкравшиеся в них злоупотребления».
12 февраля 1699 года Лефорт отпраздновал в отстроенном дворце новоселье, на которое было приглашено 300 гостей. Но дни его уже были сочтены.
23 февраля Лефорт заболел тифозной горячкой, а 12 марта 1699 года скоропостижно скончался. Как говорили современники, перед смертью он в непрерывном бреду гнал прочь пастора, пришедшего отпустить ему грехи перед кончиной, но затребовал вина и музыкантов.
Медики разрешили второе: любимые звуки арий успокоили больного, но он опять потерял сознание и очнулся только перед самой смертью. Рядом с постелью Лефорта все это время стояли музыканты, которые, сменяя друг друга, играли его любимые мелодии. Лефорт утверждал, что звучащая музыка отвлекает его от нестерпимых страданий. Но болезнь уже вошла в финальную стадию. Ему не исполнилось и 44 лет.
Петр, примчавшись в Москву, воскликнул: «На кого я теперь могу положиться? Он один был верен мне!»
Несмотря на слухи о несметном богатстве Франца, денег не было даже на похороны. Их дал Петр.
Как описывают историки и очевидцы, после выноса тела Лефорта из собора 40 орудий дали три залпа. Во главе растянувшейся погребальной процессии шёл Пётр I. За ним в строгом строю следовали Преображенский, Семёновский и Лефортовский полки. Перед гробом, который несли на своих плечах 28 полковников, ехал рыцарь с обнажённым мечом. Офицеры торжественно несли на бархатных подушках золотые шпоры, шпагу, пистолеты, трость и шлем. За гробом в траурном одеянии шли иностранные послы и знатные бояре. Замыкала процессию вдова покойного в сопровождении 24 дам. Всем участникам церемонии были выданы памятные золотые перстни
Именно по приказу царя на надгробии Франца была сделана надпись: «На опасной высоте придворного счастья стоял непоколебимо». Похоронили Лефорта на Введенском кладбище.
«Сердце мое лежит к России и благодарность обязывает посвятить жизнь государству, от которого я получи многие благоденствия»
Франц Лефорт
Последнее конкретное упоминание о гробе Лефорта встречается в дневнике историка И.И. Снегирева: «В 1839 году гроб его находился в погребе, в доме Ямщикова у Госпитального деревянного моста в Лефортове».
Лефорт был бессребреником. Он не использовал близость к царю для безнаказанного грабежа казны и подданных. Не выпрашивал он пожалований у своего приятеля-царя, довольствуясь его щедростью, не вымогал взяток у лиц, которым оказывал разного рода услуги, и после своей смерти оставил вдове долги, которые пришлось выплачивать самому царю. Франц Яковлевич не вмешивался в дела внутренней и внешней политики и оказывал влияние на венценосного приятеля преимущественно в сфере нравственности и морали.
Николай Павленко «Франц Лефорт»
Сын Франца Лефорта Андрей (Анри) Лефорт участвовал в Северной войне и умер от болезни в 1703 году. С ним род Лефорта пресекся.
Текст: Олег Фочкин. Историк Москвы, журналист, лауреат Всероссийской краеведческой премии «Малая родина» , коренной москвич, автор более 20 книг, в том числе, ряда книг о Москве.
Источники и литература:
Грезин И. И. Франсуа Лефорт, его семья, происхождение и жизнь до отъезда в Россию. Дворец и Архив // Труды РГВИА. Вып. 3. М., 2001. — с. 18-19.
Гузевич Д. Ю., Гузевич И. Д. Болезнь и смерть Франсуа Лефорта // Петровское время — 2004 [матер. науч. конф.] / Ред. колл. В. Вилинбахов и др. — СПб.: Издательство Гос. Эрмитажа, 2004. — С. 63-106.
Миклашевская Е.П., Цепляева М.С. Знаменитые немцы Лефортова. М.: РОССПЭН, 2000. Павленко Н. И. Лефорт. М.: Молодая гвардия, 2009. (Жизнь замечательных людей: сер. биогр.; вып. 1384(1184)).
Павленко Н. И. Франц Лефорт // Соратники Петра / Н. Павленко, О. Дроздова, И. Колкина. М.: Молодая гвардия, 2001. (Жизнь замечательных людей: сер. биогр.; вып. 1006).
Рыженков М. Р. Франц Лефорт — друг и наставник Петра Великого. // Военно-исторический журнал. 2007. — № 3. — с.58-62.
Фочкин О.В. Городские легенды. М.: Рипол классик, 2015.
Олег Фочкин. По следам Лефорта. Газета «Вечерняя Москва» от 25 мая 2014.
Франц Лефорт: Сборник документов и материалов. Сост. Т. А. Лаптева, Т. Соловьёва. М.: Древлехранилище, 2006. — 608 с.
Публикация является частью проекта «Столица на Яузе. Прогулки за Кукуй». Проект реализуется победителем конкурса «Музей 4.0» благотворительной программы «Музей без границ» благотворительного фонда Владимира Потанина.
