Исчезнувшие и опасные воды
Москва — это огромный набор полезных, чистых, животворных, вредных, пагубных, загрязненных наземных и подземных вод. Причем, чаще всего, опасными их делает сам человек.
В первые годы XX века в Москве активно велись подземные строительные работы: изменялись контуры берегов рек, засыпались пруды, углублялись и очищались водоемы. И беспокойно стало на речках Первопрестольной — рыба гибла, водяной и зеленоволосые русалки стали покидать родные места. Подались они в «море подземное…»
На Руси издревле говорили: «Москва на семи холмах стоит». А на скольких реках, озерах, ручьях воздвигнута столица?
В справочниках XIX века отмечалось, что водное богатство столицы составляет примерно 150 рек и ручьев и несколько сотен прудов. Почему — примерно? Границы города постоянно расширялись. Реки мелели, исчезали их русла. Пруды, озера, болота высыхали, их загоняли в подземные трубы или вовсе засыпали. Ручьи и реки, загнанные в подземелья, начинали свою новую жизнь, порой, опасную для людей. Но и ранее, согласно историческим документам, сильные наводнения в Москве начались века с XV: одно из первых упоминаний о крупном наводнении относится к 1496 году. Скорее всего, это связано с массовой вырубкой лесов в окрестностях столицы.
Так, когда-то на месте площади трех вокзалов, в верховьях речек Чечёры-Ольховца, находился Красный пруд, известный с 1423 года. Здесь в XVII веке находился летний дворец Петра I, а недалеко на севере — Пушечный двор, взлетевший на воздух со всеми запасами ядер и пороха в 1812 году.
В XVIII веке Красный пруд был местом народных гуляний: здесь даже был построен деревянный театр труппы Локателло, который, впрочем, обрушился всего через два года. Ниже по течению реки была цепь больших и малых прудов, завершающаяся парковым комплексом на месте современного стадиона Сокол. Хозяйство не обслуживалось должным образом, и в результате весенних разливов Чечёра регулярно затопляла окрестности.
С постройкой трех вокзалов и примыкающих к ним складов риск наводнений стал особо нетерпимым, а потому в 1901-1910 годах город засыпал Красный пруд, а своевольную речку заключил в подземную трубу. Так на карте Москвы появился Елизаветинский и Чечёрский переулки (последний впоследствии стал частью Доброслободской улицы). На месте пруда возник лесоторговый склад, и деньги, полученные от его аренды, с лихвой покрыли расходы.
Но вплоть до создания Яузского гидроузла в 1936-1939 годах устья Чечёры и Черногрязки по нынешней набережной Академика Туполева были объединены общим массивом заболоченных прудов. Лишь строительство нового коллектора позволило решить проблему.
Целительная вода
Еще в XV-XVI веках на территории Москвы минеральную воду для питья брали не только из родников, на поверхности, но и спускались за ней в естественные и рукотворные пещеры. Многие целители прописывали ее своим пациентам, а расположение подземных источников держали в секрете: недра столицы изобилуют полезными минеральными, сульфатными, хлоридно-натриевыми водами.
На территории Москвы к началу XIX века насчитывалось более 30 артезианских родников. В давние времена москвичи называли их целительными силами подземелья. Церковь совершала у этих источников водосвятные молебны. Над ними возводили часовни. Целебные воды шли на приготовление лекарств, употреблялись в еде и напитках, их пили в чистом виде.
Согласно легенде, источник в Теплом Стане вырыл Иван Грозный. Родник в Крылатском по совету друзей посещал Гавриил Державин. В одном лишь Коломенском в конце XVIII века находилось более 30 источников целебных вод. Ими лечили глазные заболевания, почки, язвы, бесплодие. Родник в Покровское-Стрешнего быстро заживлял раны и язвы желудка: по преданию, сюда не раз приезжала государыня Елизавета Петровна.
В 20-е годы XIX века в Хилковом переулке на Остоженке было открыто «Заведение Искусственных минеральных вод» профессора Лодера. Он со своими учениками часто спускался в катакомбы города, изучая химический состав подземных водоемов. Однажды, забурившись под землей где-то в районе Калужской заставы, он пару дней, не имея еды, продержался лишь на воде из подземного ручья.
Лодер лично следил за качеством доставляемых из московских подземелий вод. Курорт принимал посетителей с 5-ти часов утра, курс лечения стоил огромных по тем временам денег — 300 рублей. Христиан Иванович предавал огромное значение не только лечению водой, но и оздоровительным прогулкам. У простых людей подобные прогулки господ вызывали недоумение и насмешку : «маются от безделья спозаранку», «опять лодера гуляют…». По одной из версий, с этим именем связано и слово «лодырь» ( что, впрочем, оспаривается многими лингвистами в пользу версии о немецком происхождении слова).
Многие родники, известные еще в XVIII-XIX веках, сегодня исчезли, и остались лишь в литературных произведениях. Так, в справочниках XX века писалось:
«…Многим ли известны речки: Сивка, давшая свое имя Сивцевому Вражку, Пресня, Сетунка, Чечера, Рыбинка, Ходынка, Напрудная, Синичка, Срочка, Сосенка, Чреногрязка; у Данилова монастыря — Даниловка; у Андронакова — Золотой рожок; у Крутицкого подворья — ручьи Сара и Подон? Сверх того, сколько на Москве было и теперь еще осталось прудов, студенцов и колодцев. К некоторым у них приурочивались церкви и другие значительные здания. Таковы на Неглинной Неглиненские пруды, упоминаемые в грамоте XV века, большое Плёсо у Троицких ворот, где в 1771 году провели улицу, и в то же время велено уничтожить от Троицких ворот до Москвы-реки мельницы.
…под стенами самого Кремля, левый берег Москвы-реки, представляющий теперь ровную мостовую, прежде был покрыт непроходимой в весеннее и осеннее время болотной топью. На это указывает в 1488 году самое название урочища церкви Благовещения за Живорыбныя рядом на Болоте и Святителя Николая на Мокром. Под горой, за этим же рядом, к застенку Кремля, было место тесное и тиноватое, от весенних и осенних дождей там стояла непроходимая грязь и болотина. Вдоль восточной стены старого города тянулся глубокий ров, наполненный тинистой водой, а по обоим берегам Неглинной позади Кремля, простиралось покрытой мхом мокрое болото Моховое с Моховой площадкой».
Водные профессии ( и не только)
Немудрено, что в городе, так зависимом от воды, с древних времен многие жители были профессионально связаны с этой стихией: корабельщики, рыбаки, строители мостов и подземных коммуникаций, перевозчики, мельники, водовозы, банщики, копатели прудов и колодцев.
Колдуны и ворожеи
У многих народов мира вода считалась первоисточником всего живого. Огромное количество старинных легенд, сказок и былин — о живой и мертвой воде было на Руси. «Вода-пророчица», «вода-предвидица», «вода-губительница», «вода-живительница», «вода-молчальница», «вода говорлива», «вода-скрытница», — так величали ее в старину.
С древних времен в Москве жили ясновидцы, колдуньи, ворожеи, которые в своих обрядах использовали воду. На ней гадали и простые люди, опуская в кувшин или чашу с чистой водой свои украшения, пускали по реке венки или зажженные свечи на досочках. Подобное гадание описывается в поэме «Светлана» Василия Жуковского.
Раз в крещенский вечерок
Девушки гадали:
<…>
В чашу с чистою водой
Клали перстень золотой,
Серьги изумрудны;
Расстилали белый плат
И над чашей пели в лад
Песенки подблюдны.
Незамужние москвички собирались на Святки для гадания. Они смотрели в чистую воду, чтобы увидеть «суженого-ряженого». Колдуньи и ворожеи, для того чтобы наслать на человека беду, добывали воду из пещер и нашептывали над ней проклятия. Считалось, что в ней сохраняется темная сила подземелий.
Там, где сегодня расположен Пресненский парк, а также в районе Стромынки, в Сокольниках в древности, когда и Москвы еще не было, находилась священная роща и пещеры язычников, где они совершали свои обряды. Городские легенды рассказывают, что почему-то именно на Пресне старухи-колдуньи и предсказательницы водились еще в XX веке. Была, мол, у тех старух своя специализация — гадать по воде и «по голосу колодца».
Такая же легенда рассказывает о подземных пространствах на Стромынке, где находилась «священная» роща и пещеры. До сих пор в Москве осталось около десяти известных пещер: Дорогомиловские, ставшие потом источником белого камня для строительства, Даниловские, Нижние котлы, знаменитые разбойничьи пещеры под Тушином.
«Очисть, вода, душу.. Унеси печаль и напасти.. Утони беду… Унеси плохие вести, принеси добрые» — с этих слов начинались многие московские заговоры и ворожба. Гадалки с Пресни и Стромынки, чтобы предсказать судьбу, уводили своих клиентов в подземелье и в темноте слушали капель. По этим звукам и определяли каким-то образом будущее.
Считалось, что вода способна запомнить и хранить в себе различные события и слова. Была раньше даже такая примета: если из окна видна река, озеро или ручей, — но только не стоячее болото, — надо повесить в доме зеркало так, чтобы в нем отражалась вода. Тогда ее живительная энергия наполняла жилище.
До начала XX века, в ночь на 1-е сентября в некоторых домах Москвы соблюдали очень древнюю традицию: гасили «старый» огонь и высекали «новый». Первые дни сентября — начало посиделок: пение, шутки, пересказы веселых и страшных историй. В эту пору суеверные люди старались вечером и тем более ночью не ходить к озерам, прудам, омутам. Стоячая холодная вода в сентябре считалась местом сбора ведьм и колдунов, где они получали разрешение от водяного на пользование водоемами для гаданий.
Банщики
Издавна на Руси баня являлась важной потребностью человека: с ней были связаны важнейшие аспекты жизни. Здесь мылись и лечили больных, в бане человек рождался и здесь его провожали в последний путь. Кроме того, это было излюбленное место для гаданий.
В общественных банях работали банщики. Занятие это требовало недюжинного здоровья, большой физической силы и выносливости, ведь банщик весь день находился в самом эпицентре жара. Кроме того, он должен был внимательно следить за состоянием находящихся в парилке людей, уметь делать массаж и омовение, а кроме того, обладать знаниями о целебных травах.
По Ольховской улице, названной в честь ручья Ольховец, можно пройти к Девкину переулку, теперь части Бауманской улицы. В том месте стояли знаменитые Девкины бани. Построены они были в 1903 году для рабочих «цинкового» завода. Известно, что в рабочих казармах слева от бань жил поэт Хазин, к которому приходил на посиделки Есенин.
Были еще бани Доброслободские, прежде называемые Денисовские. Хотя первые были открыты в 1890 году, несмотря на бурный протест окрестных обывателей, Денисовские бани, что в Немецкой слободе, упоминаются еще в 1763 году. Стояли они на этом же месте, или на другом — неизвестно. Однако, есть мнение, что свое название Денисовский переулок получил именно по фамилии владельца бань. Казалось бы, бани расположены далеко от воды, но на самом деле там использовали воды ручья Кукуй, ныне убранного под землю.
Водолазы
С древних времен существовала в Москве и такая профессия как водолазы. В шутку их называли «водяными». Как отмечалось в летописях, их нанимали «в воду лазити». Использовали водолазов для починки учюг (бревенчатых преград рыбе), для подъема затонувших стругов и дорогих товаров, для строительства и наведения мостов. Направляли их также обследовать подземные реки.
Рыбаки
А рыбаков в Первопрестольной было немало и профессионалов, и любителей. О богатстве московских рек можно судить по количеству торговых рыбных рядов. В XVI-XIX веках они были и на Красной площади, и на Пресне, и в Замоскворечье, и в Китай-городе. Императрица Анна Ионановна часто посылала из Москвы к шведскому королю Фредерику не только стерлядей аршинных, но и снасти рыболовные.
К началу XVIII века в городе существовало более 810 рыбных прудов, к началу XX столетия из них сохранилось около 130. Примерно четверть их находилась в долинах рек Неглинной и Пресни.
Колодезники
При некоторых государях состояли особые люди. В их обязанности входило оповещать, когда заледенеют реки, когда начнется ледоход, наводнение или пересыхание. Чуть ли не со времен Ивана Калиты упоминалось в документах о лодочниках, землекопах.. А на самом деле это были хранители, знатоки и мастера тайных колодцев, подземных каналов и резервуаров с питьевой водой. Эти мастера знали все подземные ручьи и реки, где, на какой глубине и сколько подпочвенной воды в Москве и окрестностях.
В Москве были целые артели копателей колодцев. Рассказывают, что знали они волшебное слово, которое надо было говорить в колодец, и определяли по звуку — болен или здоров колодец.
Да, колодцы тоже болеют. Портится или уходит вода, гниют деревянные оклады, в конце концов они засоряются. Наверное, не случайно и мастера-копателя, и духов, живших в колодце, называли одним и тем же словом — «колодезник». Были среди них умельцы не только искать подземные воды и возводить срубы. Иные могли и всякую хворь изгонять. У каждого колодца свой состав воды. Вот и выбирали под ту или иную хворь нужный источник.
С XVI века считалось, что самая лучшая вода в пресненских прудах. Потому и славилась рыба выловленная в них. Путешественники по Московии отличали — лучшее украшение загородных домов московитов состоит в их рыбных прудах. Часто их бывало по два-три около дома, довольно больших и богатых рыбой.
В следующий раз мы поговорим о слободах Москвы и о том, какую роль играла вода в их жизни. Подписываетесь, чтобы не пропустить публикации!
Текст: Михаил Чернышев- москвовед, основатель галереи «Память».
Публикация является частью проекта музея Басманного района «Воды Басмании». Проект реализуется РОО ЭКО «Слобода» с использованием гранта Президента Российской Федерации, предоставленного Фондом президентских грантов.
