Эпоха Петра Первого привнесла в привычный и размеренный образ жизни Москвы множество новшеств.
Среди этого неожиданного нового, к которому еще предстояло привыкнуть, стало и большое число иностранных мастеров: архитекторов, скульпторов и живописцев, которым хватало работы в городе.
Вместе с ними прибыли мастера каменного, палатного, штукатурного и лепного дела, участвовавшие в частном жилом и храмовом строительстве, в оформлении интерьеров.
Для князя П. А. Голицына итальянский архитектор Алемано строил дом в Москве в 1698-1701 гг. Он, по-видимому, был приглашен князем из Италии, куда его брат А. Голицын был послан Петром I в 1697-1698 гг. для обучения наукам и откуда привез, в частности, певца и музыканта Филиппа Балатри из Флоренции.
Итальянские мастера, которые строили храмы в Москве и ближнем Подмосковье, проработали в городе до 1710-х гг., после чего переехали в Петербург, где развернулось широкое казенное и частное строительство, а всякое каменное строительство в Москве указом государя от 1714 года было приостановлено.
Находясь в Москве, итальянцы, по-видимому, жили в Ново-Немецкой слободе, но более точных сведений об этом пока не обнаружено. Однако их имена и возможные объекты, на которых итальянцы работали, упоминает В.А. Ковригина в статье «Иноземные ремесленники Москвы»:
«В мануфактурном и ремесленном производстве Москвы на государственной службе было занято немало иностранных мастеров. Основным учреждением Москвы, при котором в конце XVII — начале XVIII вв. служили иноземцы-ремесленники (ювелиры, часовщики, архитекторы, граверы, живописцы), была Оружейная палата. Иноземные мастера трудились и на новых казенных мануфактурах — Хамовном, Полотняном, Чулочном, Кожевенном, Шляпном, Бумажном, Зеркальном дворах. Главным направлением их деятельности было налаживание нового производства и подготовка русских кадров работников. Таким способом население Немецкой слободы входило в экономическую жизнь Москвы, а власть подчиняла государственным интересам производственную деятельность иностранных мастеров», — пишет исследователь.
Несомненно, они не могли не привнести в слободу и свое миропонимание, свои традиции, в том числе и оформительские, хотя большинство исследователей утверждает, что иностранцы жили в таких же домах, как и коренные жители Москвы. Но и сподвижники Петра строили дворцы на западный манер, что предопределило весь облик иноземной слободы.
Итальянские мастера были причастны к созданию нового каменного католического храма, возведенного на месте сгоревшего деревянного в Немецкой слободе. Здание храма было построено летом 1706 г. шестьюдесятью русскими наемными каменщиками по плану-проекту, предоставленному им самими патерами. Украсить же храм снаружи и внутри взялся безвозмездно некий архитектор итальянец… в знак благодарности святому Игнатию Лойоле – главе ордена иезуитов, который якобы спас от смерти его жену и ребенка во время опасных родов. Более подробно об этом можно прочитать в упомянутой ранее статье Ковригиной.
Поскольку население слободы состояло исключительно из представителей западноевропейских государств, возникли благоприятные условия для воссоздания в их быту и застройке национальных черт и традиций. Почти за 40 лет своего существования, ко времени знакомства с ней молодого государя Петра Алексеевича, Немецкая слобода приобрела своеобразный облик и, по словам современников, походила на «немецкий город, большой и людный». Жители его носили немецкое платье. Деревянные дома, «красивые, как игрушки», построенные на «немецкую и голландскую стать», утопали в садах, лучшие из которых украшались цветниками и другими «затеями» (Койэт Б. Посольство Кунраада фан Кленка к царям Алексею Михайловичу и Федору Алексеевичу). Меж ними выделялись здания двух лютеранских и одной голландской кирок. На Яузе работала пороховая мельница. Гомоном толпы наполнялись три рынка Немецкой слободы: Верхний, или Большой, Средний и Нижний, где торговали из лавок, с лотков и возов не только иностранцы, но и русские торговцы и крестьяне. На улицах и в переулках открывались лавки и торговые шалаши. В шинках слободы к кушаньям подавалась традиционная кружка немецкого пива.
Дворы здесь имели «приворотные белые и черные избы», сенники, сараи, погреба, ледники и совсем не известные Западной Европе бани. Состоятельные же жители слободы обзаводились «загородными домами», похожими на небольшие усадьбы.
Как пишет Ковригина, «военные несли службу в полках нового строя; аптекари, лекари и доктора обслуживали царскую семью и армию, ювелиры, кузнецы, оружейники и часовые мастера, живописцы и столяры — царский двор и казну».
К мастерам редкой профессии относился выходец из Гамбурга художник А. Шейб, проработавший в Немецкой слободе более 20-ти лет. Он исполнял разнообразные частные заказы: оформлял живописью интерьеры дома Ф. М. Апраксина в Москве, изготовлял девизы и украшения к празднествам, рисовал картины на религиозные сюжеты для жителей слободы.
Преобладание немцев было так велико, что отразилось не только в названии слободы, но и в использовании немецкого языка для общения ее жителей.
Все реформы и политика молодого царя изменили и саму немецкую слободу, и ту роль, которую она играла в жизни города и страны. За годы царствования Петра I население Немецкой слободы выросло почти в два раза, поскольку во всех сферах жизни требовались иностранные специалисты.
Петровское правительство увеличило численность и перечень специалистов, которых нанимало за границей, открыло доступ в Российское государство иностранцам для занятия здесь частным ремеслом. Фактически, это очень важный шаг. Который используется в стране и в наши дни.
Пик приезда в Москву «служилых иноземцев» пришелся на конец XVII — первое десятилетие XVIII вв., когда строились новые и реконструировались старые казенные предприятия, осваивались новые образцы вооружения, обмундирования и амуниции, открывались первые светские учебные заведения.
В Немецкой слободе жили мастера, работавшие в самой слободе на государевых Полотняной и Чулочной мануфактурах, персонал московского госпиталя, открытого на противоположном берегу Яузы, семьи иноземных офицеров, инженеров и медиков, несших службу вне Москвы, а также специалисты, работавшие в самой Москве: граверы, медальеры, мастера монетного, печатного, оружейного, часового, резного, каменного дела, служители двух казенных аптек, музыканты и актеры театра, открытого на Красной площади.
К середине второго десятилетия XVIII в. общее число «служилых иноземцев» в Немецкой слободе заметно поубавилось, так как часть офицеров, полотняных, суконных, печатных, сапожных мастеров была заменена русскими специалистами и мастерами, подготовленными за это время с помощью иноземцев.
Занимавшаяся этим вопросом на протяжении многих лет Ковригина отмечает, что, несмотря на приток иноземных купцов и отток специалистов в Петербург, основу населения Немецкой слободы составляли ее старейшие жители – «московские иноземцы», десятки лет прожившие в русской столице или представлявшие второе и даже третье поколение иностранцев, осевших в России в XVII в., родившиеся и выросшие здесь. Это были офицеры, купцы, медики, ювелиры из семей Ляфеберов, Блюментростов, Келлерманов, Брюсов, Фадемрехтов. Появились династии военных, медиков, купцов, ремесленников, которые прослеживаются в России на протяжении второй половины XVII — первой половины XVIII веков и позднее: роды Бахерахтов, Эйхлеров, Пелейев, Вильманов, Грегори, Вестовых.
По указу Петра улицы Немецкой слободы благоустраиваются, строятся два новых моста через Яузу — Госпитальный и Солдатский (Дворцовый). В слободе появляются каменные дома, построенные аптекарями И. Грегори и Г. Саулсом, доктором Л. Блюментростом, купцом Виллерсом. С введением свободной продажи табака в России на Верхнем рынке Немецкой слободы открываются «табашные светлицы», а напротив них — одна из самых первых в Москве частных аптек, принадлежавшая И. Грегори (в современном Аптекарском переулке, где, к сожалению, от старой застройки ничего не сохранилось).
В любом случае можно смело утверждать. Что влияние жителей Ново-Немецкой слободы на жизнь в России и Москве в первую очередь было довольно велико. Историю же упомянутых семей еще только предстоит изучить по мере возможности. Многие из них вернулись на Родину, оставили воспоминания, которые представляют колоссальный интерес вкупе с архивными документами для изучения слободы и ее обитателей, формировавших взгляды молодого Петра.
Текст: Олег Фочкин. Историк Москвы, журналист, лауреат Всероссийской краеведческой премии «Малая родина» , коренной москвич, автор более 20 книг, в том числе, ряда книг о Москве.
Публикация является частью проекта «Столица на Яузе. Прогулки за Кукуй». Проект реализуется при поддержке фонда Потанина.