Тайна иноземного заговора

На самой границе Немецкой слободы, напротив построенного позже Елоховского собора, стоит удивительно красивый домик в псевдодорусском стиле, который неоднократно перестраивали в ХIХ и ХХ веках. Его история богата и интересна, и все продолжается с разными оттенками жизни и неожиданными находками. В настоящее время дом по адресу «Спартаковская улица, 16» по большей части принадлежит уже упомянутому храму. А на остальной расположены кафе, которые принадлежат уже частному лицу. А потому дом никак не придет в согласие и мирное состояние, даже с учетом того, что реставрация 2020 года шла под присмотром Департамента культурного наследия Москвы, и удалось избежать ошибок и нарушений, который преследовали первый этаж здания последние годы.

 На самой границе Немецкой слободы, напротив построенного позже Елоховского собора, стоит удивительно красивый домик в псевдодорусском стиле, который неоднократно перестраивали в ХIХ и ХХ веках.

Но нам этот дом интересен именно с позиции исследования Немецкой слободы. Если встать к нему лицом со стороны улицы и зайти в трапезную, что расположена с правой стороны здания, можно сразу попасть в прошлое. Своды мягкими полукружиями обрамляют зал, а сама атмосфера погружает даже не на один, а несколько веков назад, заставляя фантазировать и искать исторические корни этого строения. Он чем-то напоминает сказочный терем. Именно этот правый угол здания, не трех-, а двухэтажный в отличие от поздней перестройки, помнит и Петра Первого, и Анну Монс, и многочисленных обитателей иноземной слободы.

Но давайте для начала вернемся к современному описанию:

Трехэтажное кирпичное здание главным фасадом выходит на красную линию застройки улицы Спартаковской. Точное время постройки и авторство первоначального объема не установлены. В 1816 году дом принадлежал купцу 2-ой гильдии А. Емельянову. В 1882-1909 годах реконструирован владельцем купцом Н.Я. Герасимовым по проекту архитекторов С. Кузнецова и В. Покровского с отделкой фасадов и интерьеров в неорусском стиле. Герасимов строит над старым зданием третий этаж и вплотную с левой стороны возводит новое строение, которое объединяет со старым одним фасадом в русском стиле (проект инженера Лаврова). В 1910-е гг. архитектор Кузнецов перестраивает здание.

Дом был построен в 1835-1845 гг. по проекту архитектора Тюрина. В основе дома сохранилась древняя двухэтажная палата, которая видна с противоположной стороны, по ходу движения от станции метро.

Сергей Дурылин, рассказывавший об этих местах в ХIХ-м веке писал: «Дом принадлежал Александре Павловне Матюшенковой выходил на Елоховскую, был белый кирпичный с закругленными окнами, с нижним жильем на крутых сводах, с островерхою вышкой, был похож на древнерусский терем».

 На самой границе Немецкой слободы, напротив построенного позже Елоховского собора, стоит удивительно красивый домик в псевдодорусском стиле, который неоднократно перестраивали в ХIХ и ХХ веках.-2
Интерьеры дома

Муж Матюшенковой был знаменитый московский врач-хирург Иван Петрович Матюшенков, любимый ученик и приемник по кафедре знаменитого Иноземцева, каплями которого лечилась вся Россия. Оба — и Иноземцев и Матюшенков славились не только своим врачебным искусством, но благотворительностью. После смерти Матюшенкова память об этом докторе продолжала жить в Москве, а особенно в Елохове, и перешла на его вдову, доживавшую свой век в большом старинном доме. Затем владельцы дома неоднократно менялись.

Но кто же был владельцем белокаменных палат до всех перечисленных уважаемых людей?

Давние предания связывают дом с именем Анны Монс. По одной из легенд часть Бауманской (Немецкой) улицы носила название Девкин переулок из-за Монс, потому что иначе как царскую девку ее и не воспринимали до поры.

В основе дома сохранилась древняя двухэтажная палата. По сохранившимся данным, дом мог принадлежать думному дворянину Циклеру, сыну полковника из «кормовых иноземцев» — тому самому, что был душою заговора против молодого Петра I. В этот дом и явился внезапно Петр на собрание заговорщиков. Так ли это – остается тайной. Но своды и манящий подвал убеждают нас – все так и было…

 На самой границе Немецкой слободы, напротив построенного позже Елоховского собора, стоит удивительно красивый домик в псевдодорусском стиле, который неоднократно перестраивали в ХIХ и ХХ веках.-3
 На самой границе Немецкой слободы, напротив построенного позже Елоховского собора, стоит удивительно красивый домик в псевдодорусском стиле, который неоднократно перестраивали в ХIХ и ХХ веках.-3-2

Этот эпизод нашел отражение в работах многих историков. Сестру Петра царевну Софью Алексеевну, заточенную в Новодевичий монастырь, но еще не постриженную в монахини неоднократно поднимали на шит недовольные Петром Первым, надеясь вернуть ее на трон.

Петр собирался уехать из Москвы с великим посольством, а потому прощальные пирушки с друзьями в немецкой слободы идут фактически нон-стоп. Так 22 февраля 1697 года накануне отъезда Франц Лефорт давал прощальный вечер в своем доме, с музыкой и танцами. Пир был в полном разгаре, когда Петру доложили, что просят его выйти в другую комнату, где его дожидаются два стрельца. Петр вышел к ним; они повалились перед ним на землю ниц и просили милости и пощады. Стрельцы донесли, что их бывший полковник, а ныне думный дворянин Иван Елисеевич Циклер подговаривает стрельцов зажечь в ту же ночь дом Лефорта и на пожаре умертвить государя. Одним из них доносителей был пятисотский Ларион Елизарьев, который в августе 1689 года уже предупреждал Петра о заговоре Шакловитого.

Царевна доверяла Циклеру как «самому ревностному приверженцу». Он был правой рукой стрелецкого вожака окольничего Федора Шакловитого и ближайшим «собеседником» идеолога антипетровской группировки боярина Ивана Михайловича Милославского.

Однако когда Шакловитый в 1689 году затеял мятеж против Петра, Цыклер, быстро понял на чьей стороне сила, явился к государю с доносом и сдал заговор на корню. Софья лишилась реальной власти, а Шакловитый – головы. Иван Циклер же получил звание думного дворянина и воеводство в Верхотурье (ныне Свердловская область)…

Петр хладнокровно выслушал донесение стрельцов, расспросил, где собрались заговорщики, и пошел назад к пирующим. Там он очень спокойно объявил, что есть дело, которое требует его немедленного присутствия, но просил дождаться его и не прерывать веселья, выбрал нескольких сильных и приверженных к себе людей, вместе с ними вышел и, не говоря им, в чем дело, прямо поехал в дом Циклера; неожиданно вошел в комнату, наполненную заговорщиками, навел на них ужас своим грозным видом и тут же приказал схватить и связать Циклера и отвезти его в село Преображенское, где допросил.

По другой версии два стрельца явились не к Петру, а к его дяде Льву Нарышкину, а тот уже отправил гонца к царствующему племяннику.

Утро стрелецкой казни, В.И. Суриков, 1881
Утро стрелецкой казни, В.И. Суриков, 1881

Исторический анекдот

Два стрелецких начальника – Циклер и Соковнин – возмутили стрелецкую роту и решили убить Петра. Заговорщики в назначенный день собрались обедать у Соковнина; здесь они должны были провести время до ночи, а в полночь зажечь два дома и быть тут же на месте. После того как два стрельца все рассказали государю, он написал записку Лопухину, приказав ему собрать роту и 23 февраля 1697 годаоколо 11 часов скрытно подойти к дому Соковнина, окружить его и захватить всех, кто там будет. Спустя некоторое время царь забыл, в котором часу он дал распоряжение Лопухину, и, думая, что он назначил в десятом часу, отправился сам к дому Соковнина. Однако у дома заговорщика людей Лопухина не оказалось. Петр, недолго думая, вошел во двор, но и здесь никого не увидел. Он вошел в дом, и оказался один на один с заговорщиками. Изумленные злодеи, увидев царя, поклонились. Царь, чтобы объяснить свой нежданный визит, сказал, что ехал мимо, увидел свет в окнах, и решил зайти, навестить хозяина. Раздосадованный на неприбытие Лопухина, Государь однако не показывал своего неудовольствия. Он сидел довольно долго и даже пил, когда злодеи пили за его здоровье. Наконец один из стрельцов думая, что царь не увидит и не догадается, сказал потихоньку, обращаясь к Соковнину:

-Пора, брат?…

— Нет еще, — отвечал также тихо Соковнин.

В эту самую минуту Петр вскочил с места и закричал:

— А я думаю, самое время! – и повалил Соковнина.

Тут же на счастье подъехал Лопухин с ротой, и повязали всех…

«Список об изменниках», дошедший до наших дней и подробно описывающий происходившее, перечисляет заговорщиков: «окольничий Алешка Соковнин, думный дворянин Ивашка Циклер, стольник Федька Пушкин, стрельцы Васька Филиппов, Федька Рожин, донской казак Петрушка Лукьянов». Упомянутый Алексей Прокофьевич Соковнин был родным братом знаменитой боярыни Морозовой, а Федор Матвеевич Пушкин приходился зятем Циклеру и дальним родственником предков Александра Сергеевича Пушкина.

"Петр I накрывает заговорщиков в доме Цыклера 23 февраля 1697 года", А. И. Шарлемань, 1884
«Петр I накрывает заговорщиков в доме Цыклера 23 февраля 1697 года», А. И. Шарлемань, 1884

На известной картине показано, что Петр лично арестовал всех заговорщиков. На самом деле, если верить сохранившимся документам, брали их всех поодиночке, не сидели они в тот вечер за одним столом. А там уже начались пытки, и Петр на дознании присутствовал лично, не явившись даже на приятельские посиделки в течении четырех дней. Все это время пытали Циклера, и он не выдержал, сдал Соковнина. Так что вся эта история растянулась на несколько дней, разом с заговорщиками не разобрались.

Все шестеро заговорщиков были умерщвлены 4 марта 1697 года, за несколько дней до отъезда Петра с Великим посольством. Циклера и Соковнина четвертовали, остальным отрубили головы и на специальном помосте разместили на шестах, где они находились несколько месяцев.

Что стало с палатами Циклера и кто в них жил после, еще предстоит уточнить.

Но есть текст приговора, который может послужить отправной точкой будущих исследований:

«У Алешкиных детей Соковнина, у Василья, у Федора, у Петра, у Ивашковых детей Цыклера чины их, к которым они написаны в Розряде, за воровство отцов их отнять и написать их, Василья с братьями, по Белугороду и служить им в Белогороцком полку, а Цыклеровых по Курску. А к Москве им без указу великого государя не ездить же. А из поместей их и из вотчин и особых их дач дать им: Василью 25 дворов, а Федору и Петру и Ивашковым детям Цыклера по 5-и дворов. А буде за ними особых дач нет и им дать то ж число ис поместий и из вотчин отцов их. А Федькиным детям Пушкина из поместий и из вотчин и из их особых дач, за воровство отца их не давать, а отписать те ево Федькины и детей ево и достальные Ивашковы и Алешкины и детей их поместья и вотчины, и московские их дворы, и животы на великого государя и по оценке продать, а деньги взять в ево, государеву, казну.

А женам их, Ивашкове и Алешкине и Федькине, и дочерям-девкам ис тех их поместий и вотчин ничего не давать; а дать им загородные их дворы, да из животов их дать против того, как дано Федькиной жене Шакловитого.

А людей Алешкиных и Ивашковых и Федькиных отпустить.

А Лариона Елизарьева за то, что он про то убивство ему, великому государю, известил, пожаловал великий государь в дьяки. Да ему ж дать из Ивашковых поместей и вотчин Цыклера 50 дворов крестьянских. А Григорья Силина — в старые подьячие, да ему ж дать из ево, Ивашковых, животов на 1000 рублев и быть им у дел на Житном дворе, что у Мясницких ворот».

По преданию, родственникам удалось захоронить голову Соковнина у алтаря церкви Николы «Красный звон» в Китай-городе. А Циклера. Якобы похоронили на немецком кладбище, что теперь не представляется возможным проверить.

Вот так решилась судьба заговорщиков и их семей, равно как и всего хозяйства, к которым относились и палаты, встроенные в более поздний дом №16 по Спартаковской улице.

После заговора Циклера стрельцы были устранены от содержания караулов в Кремле и во всем городе; их сменили Преображенцы и Семеновцы.

Текст: Олег Фочкин. Историк Москвы, журналист, лауреат Всероссийской краеведческой премии «Малая родина» , коренной москвич, автор более 20 книг, в том числе, ряда книг о Москве.

Фото: Олег Фочкин, материалы из открытых источников.

Публикация является частью проекта «Столица на Яузе. Прогулки за Кукуй». Проект реализуется при поддержке фонда Потанина.