Говоря о Немецкой слободе, мы довольно плохо представляем себе ее население, количество проживавших здесь иностранцев, их национальности и род деятельности.
На слуху (если мы говорим о петровском времени) Ван дер Гульст, Анна Монс, Брюс, Лефорт, полковник Бауман, Меньшиков и еще несколько известных личностей, которых можно пересчитать по пальцам, не упоминая многочисленных гостей на пирах, маскарадах и других увеселительных мероприятиях, которыми славилось петровское окружение.
Так кто же жил в Немецкой слободе в этот период? Сколько слобожан было в то время? На эти вопросы мы попытаемся ответить сегодня, опираясь во многом на статью научного сотрудника института российской истории РАН Олега Ларюшкина «Немецкая слобода Москвы: статистико-демографический анализ (середина XVII — середина XVIII вв.). В свою очередь он изучил очень важные для нас источники – переписные книги Москвы за 1665 и 1747 годы и подворную перепись 1718 года.
Мне кажется, что исследование дает отправные точки для более тщательного изучения жителей слободы и их рода деятельности, а также возможность проследить их родословную и историю потомков, если они остались в России.
Итак, существовавшая и до Петра Первого возрожденная Немецкая слобода тем не менее пережила свой рассвет именно при юном Петре Алексеевиче, да и отношение к ее жителям-инородцам тоже менялось именно в этот период.
До Кукуя
В Москве издавна находились поселения торговцев из многих стран, но первые документальные сведения о таких поселениях относятся к довольно позднему времени: к XVI и XVII вв. Одним из старейших иноземных поселений, прообразом Немецкой слободы, были так называемые Наливки, в районе современного Спасоналивковского переулка. Также одним из первых было поселение иноземцев в Замоскворечье, в Болвановье — там, где находятся Большой и Малый Болвановские переулки (сейчас это Новокузнецкий и 6-й Монетчиковский).
Как пишет один из самых известных исследователей Москвы Сергей Романюк, «много иноземцев появилось в Москве во время Ливонской войны: тогда войска взяли так много пленных, что ими торговали в городе — за мужчину давали по гривне, а девка шла по пяти алтын. Часть ливонских пленников Иван Грозный поселил отдельно, и, вероятно, они-то образовали первую в Москве Немецкую слободу, получившую такое название из-за того, что москвичи всех иноземцев прозвали «немцами», «немыми», то есть не говорящими по-русски. Находилась слобода на правом берегу Яузы, возможно, несколько ниже по течению, чем основанная позже».
Это поселение, кстати. Есть на картах и во многом вводит в заблуждение начинающих исследователей. Оно действительно находилось в другом месте, примерно там, где Яуза пересекает Садовое кольцо на излете Земляного вала.
Но вернемся к Романюку: «Ливонцев было около четырех тысяч, и их поселение оказалось довольно крупным. Улицы в нем носили название по тем городам, откуда были родом их обитатели: Дерптская, Нарвская… Чтобы не тратиться на содержание пленных, царь Иван разрешил им выделывать и продавать вино, пиво и другие напитки, что обычно было монополией казны… Однажды зимним днем 1578 года на слободу напал вооруженный отряд. В окружении своих приближенных ехал сам царь с двумя сыновьями, все были одеты в черное — как и других тиранов и душегубцев, царя Ивана привлекала театральщина. По его знаку начался грабеж: кидались в дома, хватали людей на улице и раздевали донага, тащили все, что ни попадалось под руку.
Однако вскоре царь оставил все по-прежнему, опять позволил торговать вином, и благосостояние обитателей Немецкой слободы мало-помалу восстановилось, а милости, оказанные Борисом Годуновым, покровителем многих иностранцев, еще и приумножили его. В начале XVII века Немецкая слобода была вполне благоустроенным поселением, имевшим даже свою собственную церковь, в которой был похоронен принц Иоанн Датский, жених многострадальной Ксении, дочери царя Бориса».
Но в смутное время, когда в 1610 году к городу подошел Лжедмитрий II, слободу сожгли дотла. Часть ее жителей была убита, когда обороняла скарб, а остальные разбежались.
Долгое время на этом месте был пустырь и огороды.
Но прошло время, и иностранцы вновь потянулись в Москву, где можно было хорошо заработать. Селились они по всему городу, что вызвало негодование москвичей, поскольку нередко зарубежные гости вели себя слишком вольно и пренебрежительно.
К 1643 году поступил приказ сломать все старые кирхи внутри Москвы, а для новой отвели место за Земляным валом.
Новая слобода
Прошло еще девять лет, и в 1652 году все немцы, рассеянные по Москве были выселены за Покровку на реку Яузу, и там на месте бывших некогда немецких дворов отведены были им участки по чину и званию каждого.
4 октября 1652 года вышел указ об отводе земли под строение в Немецкой слободе: «Афонасий Иванов сын Нестеров, да дьяки Федор Иванов да Богдан Арефьев строили новую иноземскую слободу за Покровскими воротами, за Земляным городом, подле Яузы реки, где были наперед сего немецкие дворы при прежних Великих Государях до Московского разорения, и роздали в той Немецкой слободе под дворы земли, размеря против наказу, каков был дан из Земского приказу…»
Дьяки распределяли земельные участки, «смотря по достоинствам, должности или занятиям»: так, генералы, офицеры и доктора получали по 800 квадратных саженей (1 квадратная сажень равняется 4,5 кв.метра), обер-офицеры, аптекари, мастера золотого и серебряного дела — по 450, капралы и сержанты — по 80 саженей.
Границы Немецкой слободы определялись с востока и юга правым берегом Яузы, с севера — селом Елоховом, а с запада — ручьем Кукуй, который протекал примерно параллельно нынешним Плетешковскому и Большому Демидовскому переулкам и впадал в Яузу в районе Елизаветинского переулка.
Так возникла новая Немецкая, или Иноземная, слобода, скоро разросшаяся в значительный и благоустроенный городок с прямыми широкими улицами и переулками, с красивыми деревянными домиками.
По сведениям Адама Олеария, немецкого путешественника и ученого, в слободе уже в первые годы ее существования было до тысячи человек, а другой иноземец, австрийский барон, путешественник и дипломат Августин Мейер барон фон Мейерберг, бывший в Москве в 1660 году, неопределенно говорит о множестве иностранцев в слободе. Там были три лютеранские церкви, одна реформатская и немецкая школа. Разноплеменное, разноязычное и разнозванное население пользовалось достатком и жило весело, не стесняемое в своих обычаях и нравах. По переписи 1665 года, то есть через 13 лет после указа о выселении иностранцев из города, слобода насчитывала 206 домов, и в ней проживали представители почти всех национальностей Западной Европы. Это был уголок Западной Европы, приютившийся на восточной окраине Москвы.
Он просуществовал с начала XVII века до наполеоновского вторжения в Москву, и постоянно расширялся как в сторону Госпитальных улиц, так и в сторону Старой и Новой Басманных.
При Петре Великом
Переломным моментом в жизни слободы, как и всей страны, было царствование Петра I, при котором меняется отношение к выходцам из Западной Европы коренным образом.
Как пишет в монографии «Влияние иноземцев из Западной Европы на развитие российского общества в 1652 – 1740 гг. (на примере Новой немецкой слободы и Лефортова в Москве)» Владимир Дельвиг: «По этническому составу большинство населения Новой немецкой слободы составляли выходцы из германоязычных протестантских государств. Это отмечали и сами европейцы, в том числе член посольства Речи Посполитой в 1678 году Бернгард Таннер. Преобладание численности немцев среди жителей слободы сложилось за счет служивых иноземцев, составляющих подавляющее большинство, видит в этом следствие Тридцатилетней войны, где главной ареной боевых действий была Германия, являющаяся основным поставщиком личного состава наемных армий европейских государств.
Дополняет сведения о национальном и религиозном соотношении жителей слободы сообщение Франца Яковлевича Лефорта от 5 сентября 1676 года своему старшему брату Амадею в Женеву: «Место это Слобода, оно очень обширно; тут живут немцы, англичане, шотландцы; французов нет, кроме трех прибывших с нами; нет и швейцарцев, кроме одного, золотых дел мастера его величества… Есть здесь и реформатская церковь… Но нас, реформатов, очень мало, вдесятеро меньше лютеран».
Ориентация Петра Великого на Запад должна была привести к последующей интеграции иностранцев в русскую среду, что мы и видим из вышеприведенных цитат.
Дмитрий Владимирович Цветаев, историк, управляющий архивом Министерства юстиции и участник создания Центрального государственного архива древних актов в Москве (ныне — РГАДА), посвятил значительную часть своих работ описанию жизни иноземцев в России. Он же переписал дворы Новонемецкой слободы из списка, составленного Военной Канцелярией в 1718 году, и сейчас эта рукопись находится в фонде Цветаева в РГАДА.
Хорошо известна и обобщающая монография по истории Немецкой слободы, автором которой является Вера Александровна Ковригина. Ее работа ограничена рамками петровского правления.
К сожалению, на что указывают и перечисленные исследователи, в источниках приводятся сведения о дворах, принадлежавших только иноземным офицерам.
Жители Кукуя
Итак, как уже было сказано выше, в 1665 году в Немецкой слободе было 206 дворов. Соответственно примерная численность жителей, с учетом прислуги, а также того, что иностранцы жили в аналогичных остальным москвичам деревянных однотипных домах, могла достигать 1200 человек.
В переписной книге 1665 года национальность указана только у девяти дворовладельцев: три англичанина, три гамбуржца, три голландца. Среди жильцов в описи показаны: 31 поляк, 14 касимовских и казанских татар, 8 немцев, 3 литовца, 2 турка.
В 1718 году этническая принадлежность также не указана. Помимо 139 дворовладельцев (49 мужчин, 90 женщин), 65 детей и недорослей, 44 родственников обоего пола, 22 квартирантов с детьми, в переписи 1718 г. указано 27 домовых служителей из поляков, калмыков, татар, турок и черкас наемных и купленных с 6 детьми, а также 90 пленных шведов и шведок с 11 детьми, 166 работников обоего пола с 42 детьми.
В общей сложности 206 взрослых иноземцев, 69 детей и недорослей и 284 служителя разных национальностей. Вообще, именно пленные поляки и шведы (включая чухонцев, как тогда называли финнов или эстонцев, состоявших до начала XVIII века в шведском подданстве) работали в Немецкой слободе в услужении, как, впрочем, и среди русской части населения Москвы. Первые после Русско-польской войны 1654–1667 гг, вторые после Северной.
В 1747 году среди переписанных жителей упоминается владелец порохового завода Фонамстер А.Т., про которого известно, что он приехал в Россию в 1709 году.
В подворной переписи дворов иноземных офицеров 1718 года упоминаются двенадцать касимовских татар, четверо калмыков и трое черкасов. В допетровскую эпоху существовал запрет о привлечении православных людей иноземцами в качестве слуг, поэтому и в переписной книге 1665 г. отсутствуют сведения о наличии у жителей Немецкой слободы, хотя бы даже среди наёмных работников, представителей русского населения.
Но уже в эпоху Петра I упоминания о русской прислуге и квартирантах, проживающих во дворах офицеров Немецкой слободы, становятся достаточно частыми. Более того, их проживало уже больше, чем самих дворовладельцев – 205 человек (38% населения). В семи дворах иноземных офицеров «для бережения и надзору» проживали представители русского населения. Но остальная масса состояла в наёмных работниках, живущих «по записи» или «помесячно». Кадры черпались в основном из оброчных крестьян Вологодской и Ярославской губерний, есть упоминания также о крестьянах подмосковных сел Покровского и Коломенского.
Русских юношей отдавали в ученики иностранным мастерам, а что касается «служилых мастеров», то для всех них, без исключения, было обязательным обучение художеству русских учеников.
По данным, приведенным историком Олегом Ларюшкиным, большинство дворовладельцев за 1665 год составляли офицеры. Всего в переписной книге 1665 года упомянуто 150 военных и 20 вдов и жён (около 60%), причём в основном представлены средние и высшие офицерские чины.
В 20-е гг. XVIII века наблюдается процесс запустения офицерских дворов. Половина принадлежала офицерским вдовам и сиротам, в четвертой части от всех дворов владельцы на момент переписи отсутствовали. А по данным середины XVIII века в Немецкой слободе упомянуто лишь 20 человек вместе с офицерскими вдовами и детьми. Многие уехали в Петербург, а другие поселились, как только стало возможно, в городе, поближе к месту службы.
Духовенство составляло 4% (12 человек) жителей Немецкой слободы на середину XVIII века. В переписи представлены два пастора (старой и новой лютеранских церквей), церковнослужители (пономари, певчие, органисты, кистеры, сторожа и вдовы и дети бывших церковнослужителей).
В 1665 году упомянуто всего 30 представителей ремесленных профессий, из них девять портных, а в 1747 году указано уже 153 ремесленника (71% взрослого мужского населения слободы). Почти половина из них – ювелиры. Еще 57 иноземных мастеров занимались пошивом одежды и изготовлением украшений.
Остальные — шорники, оконичные мастера, пекари, парикмахеры, брадобреи…
В 1665 году в Немецкой слободе жили четыре лекаря и два аптекаря. К 1747 г. в слободе их девять (лекари Московского госпиталя и два аптекаря).
На ассимиляцию иностранцев в слободе и их оседлость, несомненно, влияли наличие семьи, длительность проживания, свое хозяйство.
Налицо на протяжении нескольких десятков лет постепенное срастание с местным русским населением. Но русское население в основном находилось в подчинённом положении, проживая у иноземцев на правах подмастерьев, учеников либо прислуги. Сами же иностранцы старались сохранить свое вероисповедание, язык, обычаи, культуру, что и дало возможность этому району так долго жить в особенных условиях.
Но перенос столицы и другие экономические факторы поменяли профессиональный состав Немецкой слободы. Из преимущественно военной она превратилась в ремесленную, сохранив при этом численность дворов и увеличившись за счет детей, рожденных уже в России.
Новая жизнь Немецкой слободы началась уже гораздо позднее. Она обрусела и превратилась в купеческую. Но это уже другая страница е истории.
Текст: Олег Фочкин. Историк Москвы, журналист, лауреат Всероссийской краеведческой премии «Малая родина» , коренной москвич, автор более 20 книг, в том числе, ряда книг о Москве.
Публикация является частью проекта «Столица на Яузе. Прогулки за Кукуй». Проект реализуется при поддержке фонда Потанина.